Тень власти

«Мы все грешим и страдаем, и в сомнении и в колебаниях проходит жизнь наша, пока не придем к Господу. Никакие силы неба, земли и ада не могут продлить здесь наше пребывание. Но за грехи наши мы время от времени должны терпеть наказание, хотя нам и неизвестно, когда именно постигнет нас это наказание. Иногда же, и не совершив греха, мы должны претерпевать наказание, ибо страшны и неисповедимы пути Господни, и проходит Он по лицу земли, как буря, разрушающая в одном месте и оплодотворяющая в другом. Но кто мы, чтобы судить о Господе? Некоторые, по особой благодати Божьей, приближаются к нему в величии сердца своего, другие сокрушением грехов своих, третьи же только в жизни будущего века. Но никто не достигнет этого, пока не очистится, ибо перед Господом может стать только чистое. Но я верю, что в конце концов мы все очистимся. Здесь для этого только начало, а завершение будет там. Что же касается любви, то выслушай меня, дочь моя. Всякая истинная любовь исходит от Господа и освещает путь наш, как и мысль о Господе. Никакая скорбь, никакое отчаяние не могут омрачить ее навсегда. Но иногда мы бываем обмануты легкомысленными желаниями нашего сердца. И тут большое желание побеждает более слабое, но в день завершения Господь укажет каждому свое место. Но если вы правильно принимаете мир, то еще в здешней жизни вы всегда найдете много хорошего. А если даже не будет ничего хорошего, то можно обрести и здесь мир Господень – и это будет самым лучшим. Я говорил, как повелевал мне дух, говорящий мне. Для тебя ли слова мои, не знаю».

Сказав это, он взял свою палку и пошел на закат солнца. Я стояла и дивилась, не умея понять слов его. Но они показались мне столь властными, что я записала их, дабы не забыть. Читая и перечитывая их, я наконец поняла их значение. По крайней мере, мне так кажется. И мир наконец снизошел до меня. Только иногда, когда я припоминаю старое, слезы сами льются у меня, как, например, сегодня.

Она смолкла. Солнце клонилось уже к горизонту и перестало греть. Становилось холодно. Я поблагодарил женщину за рассказ и простился с ней. Она просила меня зайти к ней, но я отказался и пошел прямо домой, так как ночь медленно наплывала на землю.

21 января.

Сегодня утром я послал за молодым ван Стерком, чтобы глянуть на него. Он, по-видимому, на правильном пути, и я думаю, что окажу милость достойному человеку. Конечно, сначала нужно будет его испытать. Потом я отправился к его бывшей невесте. Я не знал эту Марту, и мне не хотелось поднимать в добром городе Гуде волнение на целую неделю ради девушки, от которой ван Стерк через несколько лет, быть может, будет рад-радешенек отделаться. Любовь слепа, а она как-никак дочь ван Гирта.

Меня встретила миловидная, хрупкая девушка, лет двадцати, с невинным выражением лица и то вспыхивавшим, то исчезавшим румянцем. Я видел, что она страдает. По ее сложению видно было, что недолго она будет в состоянии бороться со своим горем. Но этого не должно быть. Было бы непростительным преступлением выдать ее за ван Шюйтена, который не может быть привлекательным для молодой девушки, даже если она и не любит другого. Должно быть, жена ван Гирта была действительно хороша душевно и физически, ибо от отца Марта не могла наследовать ни красоты, ни хороших нравственных качеств.

25 января.

Сегодня я навестил Клару ван Стерк. Опять шел я через лес, великолепный в своем уборе из снега и инея, раздумывая о словах проповедника. Может быть, и мне когда-нибудь дадут утешение его слова: в день исполнения Господь укажет каждому настоящее место.

По-прежнему я нашел Клару ван Стерк сидящей у порога на солнышке. Но на этот раз ее глаза блестели, и слез в них не было. Она быстро поднялась, чтобы приветствовать меня. Я вошел к ней в дом и провел у нее некоторое время. Когда я собирался уходить, она, против моей воли, поцеловала мне руку и сказала:

– Не знаю, как и благодарить вас. Теперь я вполне умиротворена. Я чувствую теперь, что я прощена и что я могу умереть спокойно.

– Я уверен, что вы еще доживете до того времени, когда ваш сын будет счастлив.

– Как Господу Богу будет угодно.

Возвращаясь домой, я заметил, что не один я соблазнился хорошим солнечным днем. Вышло погулять много народу, между ними и донна Марион. Она раскраснелась от легкого мороза и была чрезвычайно красива. Я поздоровался с ней. Ван Гульст, вертевшийся около нее, демонстративно отстал, как это он всегда делал при моем приближении. Мы пошли вдвоем.

– Солнечный денек соблазнил и вас, – сказал я. – Сегодня можно забыть, что у нас зима.

– В самом деле. Я очень рада, что сегодняшняя погода так хорошо на вас подействовала: ваши глаза так и блестят, а лицо – самое жизнерадостное!

Как, однако, она умеет читать на моем лице! Оно не выдает моих секретов никому, кроме нее.

– Я сейчас был у одного человека, которому удалось водворить мир в душе своей. Это вещь редкая, я никогда не думал, что мне придется увидеть что-нибудь подобное.