Тень за спиной

Бреслин шевельнулся. Рори поднял глаза как раз вовремя, чтобы уловить усмешку. И тут же отвел глаза.

— Я серьезно, — продолжала я. — Вы имели полное право выйти из себя.

— Но я даже не вышел из себя. Я просто хотел понять. — Он снял очки и принялся протирать их манжетой. Теперь, когда он не мог отчетливо видеть, ему было легче смотреть на меня, незащищенные глаза выглядели трогательными, как у щенка. — Понять, чтобы перестать прокручивать бесконечные сценарии. Это все, чем я был способен заниматься ночью, никак не мог заставить себя остановиться. Думаю, я спал не более двух часов.

А вот это хорошо. Кто-то мог слышать, как он расхаживал ночью по квартире, или видеть зажженный свет.

— Я просто хотел понять. Вот и все.

— Как вы думаете, почему вы здесь?

— Я не знаю. — Рори напряженно выпрямился. Почувствовал: сейчас все только начнется. — Ясно, что-то случилось. Наверное, поблизости от дома Ашлин, поскольку вы задаете мне вопросы о… Но я не могу… Слишком много, ну, то есть, я надеюсь, что это не…

— Ашлин мертва, — отрывисто сказала я.

Я ударила Рори, как луч прожектора ударяет в глаза. Его отбросило назад, руки свело судорогой, очки полетели по столу. На мгновение мне показалось, что у него какой-то приступ, у таких типов часто припасен ингалятор, но Рори уже вернул себе самообладание. Схватил очки, водрузил на нос, ему пришлось повторить эту попытку трижды, они все слетали, и он цеплял их на лету, пытаясь не хвататься за линзы. Затем зажал рот ладонями и сквозь пальцы судорожно втянул воздух, взгляд у него был невидящий.

Мы ждали.

Рори произнес сквозь пальцы:

— Как? Когда?

— Вчера вечером. Ее убили.

Тело его сотрясла судорога.

— Боже, о боже. Поэтому она, она… когда я стучал, она была, она была еще…

— Теперь вы понимаете, почему нам надо было с вами поговорить?

— Да. Я… Боже!

Взгляд Рори внезапно прояснился и резко сфокусировался на мне. То ли до него только сейчас дошло, то ли он решил, что так правильнее всего реагировать.

— Вы же не думаете… Погодите. Вы же не подозреваете меня?

Бреслин издал холодный смешок.

— Что? Что? Что смешного?

— Посмотри на него, — сказал Бреслин, обращаясь ко мне. — Только что он нам тут разливался, как Ашлин была ему дорога и какой она была замечательной, и все это ровно до тех пор, пока ему не сказали, что бедная девушка мертва. Раз — и он думает только о себе. До нее теперь дела нет.

— Мне есть до нее дело! Я просто, это не… — Рори ловил ртом воздух. Выглядел он ужас как погано, белее белого, весь какой-то обтрепанный, глаза бегают, надеюсь, он не забыл свой ингалятор. — Я подумал — ограбление. Или на кого-то напали. Я никогда… — Он обхватил голову руками, сжал виски, дыша точно помирающая лошадь.

Все выглядело натурально. Шок и горе — это не аккуратные слезки, утертые чистеньким платочком, они неуклюжи и уродливы. Но у Рори была целая ночь на то, чтобы изготовить доспехи и облачиться в них, а поскольку он очень внимательно относился не только к тому, что происходило в действительности, но и к тому, что может произойти, с него сталось бы отнестись к выдуманной истории как к реальной. Только в одном месте его рассказа наметилась трещина: те полчаса с момента, когда он вышел из автобуса, и до того, как позвонил в дверь Ашлин. Что-то там случилось. Все остальное можно трактовать в его пользу. Но эти полчаса решали все, они не были случайностью. Шок мог быть подлинным, но это не исключало, что, Рори — тот, кого мы ищем. Известие об убийстве стало для него неожиданностью, если он просто ударил ее и не знал, что она умерла.

— А почему вы решили, что речь идет о грабеже или разбойном нападении?

— Могу я… — с трудом выговорил Рори. Он тяжело сглотнул, но подбородок все подрагивал. — Могу я попросить на минуту остаться один?

— Для чего? — спросил Бреслин.

— Я только что узнал… — Он мотнул головой, будто отгоняя мух. — Мне просто нужна минутка.

— Вы просто молодец, — сказала я. — Нам немного осталось. Потерпите, пожалуйста.

— Нет. Я не могу.

— Мы просим тебя помочь нам, — сказал Бреслин. — Ты можешь объяснить, почему ты отказываешься?

— Мне нужно прочистить голову. Мне просто… Я обязан быть здесь? Я могу уйти? — Голос Рори становился все выше и громче.

Бреслин откинулся на стуле и, скривив губы, процедил:

— Рори, возьми себя в руки.

Но Рори было уже не пронять пинками и насмешками.

— Это обычная рутина. Наша беседа направлена не против тебя. У нас состоятся такие же беседы с каждым, кто хоть как-то соприкасался с Ашлин. И я готов биться об заклад, что каждый из них сделает все, чтобы помочь нам. Ты не хочешь помогать?

— Я хочу. Но я же… Я же не под арестом? Могу я выйти прогуляться? А потом вернуться?

Все-таки он не совсем размазня, пушистик Рори умеет сопротивляться, если надо. Он, конечно, никуда не уйдет. Как только он окажется за дверью этой комнаты, я должна буду сделать одно из двух: или арестовать его, или отпустить. Мне не хотелось делать ни того ни другого.