Тень, закрывшая край солнца

Чем красочнее Болдин излагал вопрос, тем мрачнее становился генерал Дугин, которому предстояло воплотить балетные пируэты в жизнь. Работая в контрразведке и даже короткое время в разведке, он участвовал в подобных мероприятиях. Каждый раз эта любовь доставляла один неприятности. Ведь для того, чтобы мужчина обратил на женщину необходимое спецслужбам внимание, надо не только выполнить ряд чисто технических, видимых действий, но и проделать скрытую для глаз психологическую работу. Для подобных мероприятий и наши, и западные спецслужбы всегда привлекали психологов. Велось предварительное изучение объекта, в ходе которого делались важные выводы о том, какой тип женщин любит именно этот мужчина или эта женщина. Если допускалась ошибка и объект уходил, то завтра нельзя было подсовывать новую куклу, в противном случае объект догадается. И все кончалось разносами на ковре и взысканиями от начальства.

Дугин хорошо помнил, как его в очередной раз ругал начальник управления, который, как ошибочно думал Дугин, ничего не понимает в женщинах. “Ну вы, ребята, дураки. У меня, прямо, нет слов, – возмущался начальник управления. – Вы бы еще из грязного кабака бабу притащили. Какой нормальный мужик на нее отреагирует. Нужна женщина, на которую повернется вся улица. Вот тогда она станет важным агентом. Без труда можно было это предположить, а вы рассчитывали на собственный вкус. А вы поставьте бригаду наружного наблюдения и пусть подготовят вам две цифры: сколько мужчин пройдет мимо нашей женщины– кандидата и сколько на нее обернется. И если цифра будет более 75 % , то тогда можно дальше работать”. Дугин тогда от страха в буквальном смысле понял слова начальника управления, поэтому так и сделал. В течение часа наблюдали за реакцией мужчин на нашего агента– женщину на одной из оживленных улиц Москвы. Человека в конце концов подобрали, и все получилось. Но от подобных воспоминаний Дугину становилось плохо. А ту еще по предложению Болдина нужно было картину искать, в чем генерал совершенно не разбирался. И как был с репетициями падения? Тут виделись два варианта: или угробить своего человека или снискать себе вечную славу посмешища. “А Болдину все кажется просто. На уме одни картины и бабы”, – подумал Дугин, но затем произнес:

– Предложение с картиной очень хорошее, но проработка данного варианта потребует дополнительной информации.

– Я ничего не могу понять, кроме одного: время движется.

– Мы, безусловно, будем торопиться, но делать это будем не спеша, – сказал генерал, за долгие годы службы выработавший неистребимое правило, почти генетическую привычку не рисковать. – Потом, если провалимся, ты мне еще больше предъявишь претензий, если Вышегорский уйдет от нас или еще хуже…

– Ты что имеешь в виду? – Болдин откинулся на спинку кресла, не понимая, куда клонит Дугин. Ему было страшно, и фактор времени, который он так образно показал, подняв правую руку к стрелке часов, уже не казался таким стратегическим.

– Уйдет к конкурентам. Они ему больше заплатят.

– У тебя кругом одни предатели, – уже в совершенно в другом настроении сказал Болдин и уже начал смеяться.

– А куда без них, если за любым делом они есть точно также, как за коровой лепешки дерьма.

– Ну ладно, иди. Я еще поработаю с документами и твоим планом. У меня завтра кредитный комитет и важные переговоры.

Старая политическая песенка о предательстве всегда веселила Болдина, и хотя предательство и беспокоило, и даже периодически всплывало в делах, его все же было гораздо меньше. И если только на него оглядываться, то вообще не стоило бы работать. Важен результат, а предательство было издержками производства, которые следовало только учитывать. Прочитав документы, он согласился с предложениями Дугина, в которых чувствовался традиционный размах, системный подход и неподдельный энтузиазм.

5

Возвращаясь домой поздно вечером, Вышегорский заметил во дворе дома машину, в тесном чреве которой затаились два человека. Машина могла поджидать кого угодно, но странное поведение находившихся в ней черных теней его насторожило. Были заметно, как они затаились, застыли в ожидании чего-то важного и для наступившей ночи опасного.

“Вот и они. Уже ждут”, – подумал Вышегорский и дернул на себя ручку двери. Вопреки ожиданиям в подъезде горел свет и стояла привычная тишина. Лифт двигался нормально, привычно повинуясь команде кнопки. “Они его не взорвут”, – подумал Вышегорский и протянул руку к кнопке своего этажа, но в это время с шумом открылись двери подъезда и к лифту стали быстро приближаться шаги. Секунда, две и он увидел: в лифт вошла соседка с нижнего этажа. “Спасибо, что подождали”, – сказала она и нажала свою кнопку.

– Поздно возвращаетесь. Не боитесь? – сказал Вышегорский, рассматривая красивые черты молодой женщины.

– Я учусь, поэтому вынуждена иногда задерживаться, – приветливо ответила соседка.

– Где, если не секрет?