Тень зари

– Эй Чезз, одолжишь свое снаряжение? – поинтересовался Тейт у бывшего коллеги, несколько зажатого собственной внутренней паранойей. Чезз обернулся на голос. Как только он увидел Дерека его глаза расширились как блюдца, а степень радости и удивления превзошла допустимые в социуме диапазоны. Дерек отошел от него на шаг, чтобы тот, от переизбытка внезапно нахлынувшей радости не полез к нему обниматься. Не желающий оставаться на вторых ролях Хант, что проследовал за Дереком, сумбурным потоком слов отговаривал его от затеи спуститься. Он одобряюще похлопал Чезза по плечу, стремясь продемонстрировать, что это он тут самый обаятельный и доброжелательный. Это его все так рады видеть в этот пасмурный, омрачённый смертью день. Возможно в глубине души он даже надеялся, что заменяет всей своей команде солнце.

– Дерек! Рад тебя видеть, но спускаться туда – это правда плохая идея. – ответил Тейту Чезз, пожалуй, так он волновался за каждого, кто хоть как-то соприкасался с опасностью. Он был мнительным, и этим раздражал многих.

– Это глупая идея. По крайней мере до выяснения всех обстоятельств. – поддержал его Виктор.

– Я не спрашивал, какая это идея. Я попросил снаряжение. – холодно уточнил Тейт, чем вызвал легкий испуг на лице Чезза.

– Ладно, ладно. Твое дело. – успокаивающим голосом отозвался Чезз, передавая снаряжение – Просто старался предупредить. Я видел рисунки, те что сфотографировал Эрик. Это древние символы. Этот тип, которого наши вытащили, он потревожил древних духов. Это не смерть – это расплата. Ты ведь понимаешь, что если ты спустишься туда, то нарвешься на воздаяние.

Дерек выслушивал все это с невозмутимым, но слегка раздраженным выражением лица, спешно закрепляя ремни на страховочном тросе.

– Что думаешь? – спросил Виктор.

– Я думаю, что он когда-то повредился здравомыслием. – попытался сострить Тейт.

Дерек всматриваясь в бесцветную картину происходящего внизу, думал о том, что все могло быть совершенно не так. Что сегодня вполне мог быть хороший солнечный день, в который он без происшествий добирался до места назначения, соответствующего его планам.

– На самом деле, интересная мысль Чезз. Попробуешь проверить её жизнеспособность? Подойди к той женщине, – он повернул Чезза за плечо в направлении, куда Аманда увела миссис Уорт – И скажи, почему ты понижаешь шансы на выживание её дочери. – предельно спокойным голосом Дерек вернул Чезза к реальности.

Чезз сглотнул, временно прекращая комментирование ситуации. Но не от понимания неуместности собственных слов, и даже не из-за подошедшего к ним Брайана и Дэниела, а из страха.

– Я так понимаю, отговаривать тебя бессмысленно? – спросил Брайан у Тейта, на что он лишь положительно кивнул головой. Дерек считал это единственным верным решением. Справедливым решением, способным спасти жизнь. И возможно, его собственную совесть, порабощённую событиями прошлого.

– Эрик, ты с ним. – обратился он к мужчине, который отсалютовал в знак того, что все понял, закрепил страховочный трос и начал спускаться в яму повторно. Пока Дерек надевал каску и проверял фонарик, в диалог включился Дэниел:

– Вы ищите Эшли Уорт. Ребенок, шесть лет. В машине её нет, мы не исключаем возможность, что она ещё жива.

***

Конорс закрылся в кабинете, вытащил одну из папок с чёрного стеллажа и выбросил её содержимое на пустующий стол. Он пытался найти информацию по старому делу, которым Айзек его лично строго и настойчиво просил не заниматься. Но необоснованное обвинение рабочего в преступной халатности и саботаже приведшей к аварии на заводе нельзя было так просто проигнорировать. Ситуация была такая, что сперва все всё знали, потом решили молчать, а потом вовсе забыли об этой ситуации, потому что ничего нельзя решить, не подвергнув свою размеренную жизнь потрясениям. В общем, всем хотелось просто делать свою работу и не лезть в дела способные угрожать привычному укладу жизни. Всё же судьба других людей – это их личная ответственность и легкое пренебрежение к социальной справедливости в определенных обстоятельствах считалась оправданной. Всеми, но не Конорсом. Подобное отношение к работе у него вызывало легкую степень презрения к своим коллегам. В прочем, это было взаимно.