Тень Земли (Дилогия о Дике Саймоне, Книга 2)

Саймон, разглядывая крепость, машинально вытер щеку. На месте ворот зияла огромная черная дыра, однако башня устояла, только покосилась, накренившись вперед и сбросив серебряного каймана - он валялся на земле, опаленный огнем и перекрученный восьмеркой. Цитадель безмолвствовала, но сзади, где догорали казармы, слышался треск выстрелов, яростные крики и звон металла.В поселке ударил колокол, и тут же, словно по сигналу, за озером рявкнули пулеметы видно, люди Пономаря принялись за работу.

Атаковать или отступать? - промелькнуло у Саймона в голове. Идея ворваться в замок точила его; это был такой соблазн - скрутить Хорхе Смотрителя со всеми потомками и придворными и подвесить в пыточной "Красного коня" - может, с кайманом, резвящимся в ванной. С другой стороны, акция была завершена; вполне успешный и устрашающий демарш против могущественного клана, и главное теперь не испортить впечатление. Крепость Хорхе годилась для целого батальона, и люди Хрипатого могли не пробиться дальше ворот.

Как бы в ответ на эту мысль в темной дыре ворот наметилось некое шевеление, послышались громкие командные голоса и резкий лязг, будто сотня человек разом передергивала затворы. Потом зарычала сирена, на угловых башнях снова вспыхнули прожектора, и в их рассеянном свете Саймон увидел, что у него осталось не больше сорока бойцов.

- Подобрать убитых, - распорядился он. - Отступаем! Потом нашарил в сумке фризер и швырнул в ворота.

* * *

Они сидели впятером на плоской кровле дома. Каа, свернувшись тугими кольцами, подпирал Саймону спину; волосы Марии щекотали висок. Филин жадно насыщался, глотая большие куски лепешек, Пашка-Пабло дремал, Гилмор прихлебывал из кружки - впрочем, не пульку, а форталезское вино. Этот напиток в большом кувшине понравился Саймону; он был терпким, кисловатым и чуть бросался в голову. Неплохое вино. Одна из немногих хороших вещей, какие встретились в этом мире.

Ночь еще не истекла, и в то же время казалось, что это - совсем другая ночь, тихая, ласковая, в которой не было места пожарам и взрывам, насилию и смерти. Но та ночь еще держала Саймона, вцепившись в него крысиными клыками; еще не свершилось его возвращение в мирные земли из леса войны. Он чувствовал себя уставшим и опустошенным.

- Крепость у гор, озера с кайманами, колючая проволока и бандиты, перечисляя, Гилмор загибал палец за пальцем. - А ведь могло быть все иначе. Вздохнув, он сделал глоток из кружки. - Горы, лес и озеро - это ведь прекрасно! Если не испортить. Если вместо крепости стоит дворец, вместо колючей проволоки - деревья, а вместо бандитов - поэты или хотя бы архивариусы.

-А вместо кайманов? - спросила Мария, прижимаясь теплой щекой к плечу Саймона.

- Наверное, лебеди. Конечно, лебеди! Раньше в озера пускали лебедей... я об этом читал, хотя никогда их не видел. На Земле их уже нет... Красивые птицы, брат Рикардо?

- Да. - Саймон кивнул. - Их много на Колумбии, Европе и России. Особенно на Европе. Парки, старинные дворцы и караваны лебедей, плывущих в небе... А внизу - толпы архивариусов, которые любуются ими. Поэтов, правда, не хватает.

Майкл-Мигель снова вздохнул и понурил голову.

- Хотелось бы мне это увидеть. Парки, дворцы и лебедей... Не кратеры, не пустыри, не озера с кайманами. Где это все? Стоило людям покинуть Землю, и с ними ушла красота. Понимаешь, брат Рикардо, красота!

- Не понимаю, - сказал Саймон, вдыхая аромат волос Марии. - По-моему, ты не прав. Кое-что все же осталось.

- Кое-что... - откликнулся Гилмор. - Но древние соборы, храмы, памятники, библиотеки, картины, великие города - все исчезло! Все, что люди сочли достойным забрать с собой. А что осталось, не считая красивых девушек? Дерьмо, грязь, мусор, падаль, насильники, фанатики, убийцы. Мы! Падаль!

Саймон наклонился и заглянул Марии в лицо. Ее темные глаза были полны муки. Он сказал:

- Падаль не вы, а ваши предки. Вы - жертвы.

- Мы ничем не лучше, даже хуже. Мы...

Он потянулся к кувшину, но Саймон перехватил его запястье.

- Хватит, Мигель. Вино - источник слишком мрачных и неверных обобщений. Ты говоришь "мы", но это подразумевает, что есть "они". Мы - те, кто здесь. Ты, я, Мария, Пашка, Филин. А те, другие... - Саймон задумался на секунду, потом тряхнул головой: - Те и в самом деле падаль. Они валяются сейчас за колючей проволокой, у своих озер с кайманами. Большей частью мертвыми, как и положено падали. А мы - мы живы!

Звезды начали меркнуть, когда они с Марией остались вдвоем. Саймон положил голову на грудь девушки и закрыл глаза. Напряжение недавней схватки медленно покидало его, выдавливалось капля за каплей, и он знал, что этот процесс можно ускорить, погрузившись в целительный транс. Но ощущение тепла, исходившего от Марии, стук ее сердца, запах кожи были не менее целительными, чем цехара, и сейчас ему не хотелось предаваться медитации. Хотелось лежать рядом с ней, глядеть на гаснущие звезды и слушать ее дыхание. Она была его тихим ласковым прибежищем в этом мире насилия и зла. Тут больше не было старинных парков и дворцов, отсюда улетели лебеди, но девушки еще остались.