Тень Земли (Дилогия о Дике Саймоне, Книга 2)

Саймон оглядел подошедшего. Лицо его не было ни добрым, ни злым; маленькие глазки, рот и нос терялись среди бесчисленных складок кожи.

- Из Пустоши мы, - буркнул Пашка. - А ты откудова, сало волосатое?

- Оттуда! - Толстяк, не обижаясь, покосился на стены амфитеатра. - Мое заведение! Покупаю и продаю, сужу и принимаю ставки... еще хороню по сходной цене. А вы, значит, из Пустоши. На богатеев-ранчеро не похожи, хрр... совсем не похожи. Гуртовщики, что ли? Из тех, что бычкам хвосты крутят? - Он сощурился, оглядел Саймона и вдруг махнул мясистой лапой в сторону ворот. - Желаете взглянуть, парни? Чемпион как раз... хрр... разминается. Моньку Зекса кончает.

- А что потом? - спросил Саймон, приподнимая бровь.

- Потом? Хрр... Потом ему другие партнеры потребны. Можно - из Пустоши. Можно - из Разлома. Хоть бляхи, хоть чечня из Кавказских Княжеств! Но только по три песюка за схватку. Вот ежели кости переломает, добавлю еще пять. Годится? Хрр?

- Утром не годится. - Саймон выдержал паузу, потом перевел глаза на плакат. - Вот вечером я бы с ним потягался. Ставки десять к одному, говоришь?

- Хрр... Десять к одному. Ты, я вижу, грамотей! Однако здоровый. - Толстяк отбросил волосы, свисавшие на потный лоб, и приказал: - Ну-ка, разденься, бычара! Драться умеешь?

Едва Саймон стянул рубаху, как волосатый кулак толстяка метнулся к его челюсти будто пушечное ядро, подброшенное тройным пороховым зарядом. Встретил он, однако, пустоту скользнув вбок, Саймон развернулся и нанес удар по почкам не слишком сильный, но чувствительный. Толстяк охнул. Проказа загоготал.

- Умеешь... хрр... вижу, умеешь. Пожалуй, сгодишься для вечера. Продержишься пару минут... - Потирая спину, толстяк обошел вокруг Саймона, пощупал литые мышцы и одобрительно кивнул. - А может, и дольше. Но только не с Мамонтом. Удар у тебя хорош и кость крепкая, но Косой... хрр... Косой таких пачками в землю клал. Вот Васька Крюк либо там Копчик - это для тебя. С ними, хрр, и потягаешься. Годится, гуртовщик? Да или нет? Отвечай!

- Это не вопрос, - сказал Саймон, натягивая рубашку. - Вопрос в другом: сколько?

- Хрр... Сколько? Положим, два песюка в минуту. - Пашка обидно усмехнулся, и толстяк поспешил поправиться: - Ну, три. А больше получит лишь тот, кто вышибет с ринга Косого! Хочешь попробовать, парень?

- Не откажусь.

С минуту они мерились взглядами, потом Саймон уперся кулаком в капот машины и произнес:

- Мне приглянулись эти колеса. Отдашь за Мамонта? - Хрр... - Лицо толстяка вдруг сделалось серьезным. Он покосился в сторону ворот и, понизив голос, сообщил: - Знаешь, это ведь, хрр, его тачка...

- Она ему больше не понадобится, а ты свое получишь. Ставки-то десять к одному! Если знать, на кого ставить.

- Верно... хрр... - Крохотные глазки впились в Саймона. - Рискуешь, гуртовщик! Сильно рискуешь! Косой - из чемпионов чемпион. Это тебе не бычки в Пустоши!

- Там не одни бычки водились, тапирий блин, - заметил Пашка. - Водились, да перевелись.

Саймон медленно поднял руку - ту, которой опирался о капот. В металле осталась заметная вмятина. Не слишком большая, но и не маленькая - с половину кокосового ореха.

Челюсть толстяка отвисла. Это было забавное зрелище - казалось, раскрылась горловина объемистого кожаного мешка с подвешенным к нему подбородком. Несколько секунд он созерцал вмятину, затем ощупал кулак Сайма и пробурчал:

- Железный он у тебя, что ли? Ну, ладно... хрр... Приходи вечером, в шесть, развесели народец. Будут за тобой трое - Васька Крюк, Копчик и, положим, Семка Клюква. Вышибешь их, тогда берись за Косого. Все-таки десять к одному... хрр...

- Договорились, - Саймон кивнул. - Вечером кого спросить?

- Рафку Обозного. - Толстяк растопырил пятерню на жирной груди. - Меня! Я, хрр, здешний паханито. Главная власть - на арене и в ближайших, хрр, окрестностях. Так что уложишь Мамонта - забирай тачку. А не уложишь... - его взгляд метнулся к пыточной яме, из которой торчали сапоги.

- Не уложу, продашь меня в Разлом, - сказал Саймон.

- Если останется что продавать, - буркнул толстяк и скрылся за воротами.

* * *