Тень Земли: Снег

– Разве я тебя обгонял когда-нибудь!

Они понеслись изо всех сил. Солнце светило им в глаза. Свежий западный ветер помогал им. И они успели – вовремя принесли весть лещанам, а потом разбудили весь лес и подняли на ноги Григория в его лещинных хоромах.

– Мой господин, нас обнаружили! – сварливо воскликнул Смерв. – Проклятые птицы разнесут весть по всей округе. А ведь я советовал тебе поторопиться. Мы могли бы напасть и в полночь.

– Повелитель! Твоя чёрная гвардия захватит деревню с первыми лучами солнца. Только прикажи, – предводитель железных людей, Бесмельд, положил руку на меч, и за его спиной послышался звон оружия.

– Поздно, – возразил Смерв. – Тебе не догнать перепуганных людишек, которые как зайцы разбегутся по лесу, бросив свои дома.

– Я догоню и зарублю кого угодно, даже тебя, колдун.

– Я знаю, ты сказал не подумав, князь. Но негоже спорить у ног нашего повелителя и на пороге войны. В лесу ты сам узнаешь, много ли стоит твоя наглость, там тебе не сойдёт с рук пустое бахвальство. – Советник позволил себе приятную гадость – вселить в разум собеседника неуверенность, даже если нет никаких причин для чёрного пророчества – и интонация его изменилась, будто он получил минутное удовольствие.

– Моя наглость против твоей лживой хитрости – хорошее средство для моего господина. Ибо ты предал многих на твоём веку, Смерв.

– Я тебя самого предал злу, разве ты не рад? Я наполнил злом твою душу и души твоих воинов. И если б не я, то чем бы ты отличался от презренных лещан?

– Я ненавижу людей. И ты сделал ошибку, что сравнил меня с ними. – Бесмельд говорил медленно и ровно, по-привычке опытного полководца не отрывая глаз от лежащего впереди пространства, но теперь он метнул на колдуна ненавидящий взгляд.

– Знаю. Как знаю и то, что не в твоей власти наказать меня за мою ошибку, – мрачно ответил Смерв.

Он ехал на коне, чёрном, как ночь, но конь не чувствовал седока. Тусклые латы, чёрный щит и шлем на его голове были всего лишь зыбким образом, миражом. Реальными были только глаза – жгучие и глубокие, казалось, они пожирают всё вокруг.

– Ночь кончается, – продолжал Смерв. – Почему медлит мой господин? Деревня близко. Отправишь ты в атаку свою чёрную гвардию, или прикажешь надвинуться всем войском, дабы устрашить врагов и отнять у них волю?

Наместник промолчал. Ему нравилось, когда его слуги грызлись между собой. Ненависть царила в его войске. Ненависть гнала солдат на войну, заставляла жить для повелителя и умирать за повелителя, который ненавидит их всех одинаково. Ненависть питает душу солдат, служит источником силы и невероятной живучести троглодитов. Попробуй выжить среди ненавидящих тебя собратьев, и увидишь, чего ты стоишь в этом чёрном мире. Доброта здесь не ценится, ей просто нет здесь места. Слабые и трусливые умирают в первый же месяц службы. Даже хитрость не так полезна здесь, как грубая физическая сила; с помощью хитрости можно иногда отомстить за обиду, но невозможно одной лишь хитростью добиться чего-то большего. Вот почему командиры троглодитов – это крупные особи с тугими мускулами и крепкими лбами, безмерно грубые и наглые, безмерно отчаянные и столь же безмерно преданные злу. Их повелителя это очень устраивает. И ещё, мало у кого из наместников Адда есть столь же мудрый советник, как Смерв, и такой воевода как Бесмельд – прославленный полководец, разоривший на своём долгом веку не одну провинцию.

– Приказывай, господин! – настойчиво советовал Бесмельд. – Медлить негоже, ибо, даже если там некому защищаться, мы должны помешать противнику увезти добро. Вели атаковать, пока ещё не поздно!

– Прислушайся к моему совету, господин! – возразил Смерв. – Вели развернуть всю армию. Пусть враги увидят твою силу. И пусть бегут в лес, ибо не жалкие лещане нужны нам, а лишь один враг. И быть может, устрашённый твоей мощью, он оставит убежище и бросится в степи. В степях поймать его будет легче.

– Глупость сказал ты, колдун, – ответил ему Бесмельд. – Не думаю я, что в степях поймать врага будет легче. Разве только окружить весь лес, но для этого не хватит у нас солдат.

– С этой задачей справятся малые патрули. И не везде надо ждать мальчишку, а только на северной и восточной окраине леса. Куда ещё отправит его Григорий? Только на восток.

Страж резко натянул поводья. Его конь вскинулся от боли, попятился, мотая головой, и застыл. Бесмельд привстал на стременах, и с поднятой рукой обернулся к воинам. Послышалось ржание коней и крики командиров. Отряды останавливались, налезая один на другой. Троглодиты огрызались, очнувшись от полудрёмы, поднимали головы и озирались по сторонам. Крайних выталкивали на обочину, то тут, то там вспыхивали перебранки и потасовки. Армия встала. Вороны расселись по деревьям, волки обступили колонну, разглядывая солдат голодными глазами.