Тень жары

Нет, охотник, я всего лишь белка, маленький зверек с пушистым хвостом; я питаюсь орехами и сушеными грибами – вкус человеческой крови мне неведом; у меня острые коготки, иногда я пускаю их в ход, но сабельно-кривых клыков у меня нет, – такие клыки положены тем, кто привык вспарывать брюхо себе подобным; оставим этот инстинкт им, у нас другая порода; сочинять так сочинять: мы будем следовать строго в русле избранного жанра и завершим этот сюжет согласно фирменному лозунгу компании "Рэн Ксерокс"

ЭТО МЫ НАУЧИЛИ МИР КОПИРОВАТЬ!

– Что ты задумала?  – спросил Зина после паузы; глянул на часы, поморщился  – наверное, опаздывал на работу и вот уже окончательно опоздал.  – Я поеду с тобой.

Нет, охотник, это мое сугубо личное дело, и, кроме того, я хочу сейчас взять у тебя клятву: ты больше никогда не выйдешь на свою охотничью тропу, никогда, а твой замечательный "С – ССР" калибра "семь-шестьдесят два" мы во что-нибудь переплавим и перекуем на орала.

Глава девятая

1

Я позвонила Панину, спросила, где искать контору Федора Ивановича. По дороге заехала к косметологу – профессор отнесся к моему предложению с некоторым недоумением, однако после недолгих переговоров ответил согласием.

В офис я проникла без особых проблем: Панин связался со своей пассией из приемной, поэтому мы обошлись без формальностей.

– Панин очень хороший человек,  – сказала я ей.  – С ним легко и просто – кататься на лыжах, лежать в постели и ходить по компаниям. Но жить с ним трудно.

Она улыбнулась и облизала кончиком языка верхнюю губу:

– Я знаю...

Дверь плавно отворилась – в приемную выглянул Федор Иванович; кажется, он собирался о чем-то перемолвиться с секретаршей, но тут заметил меня и метнул свирепый взгляд на сотрудницу.

Та отыграла роль на "пять": сделала глупое лицо, извинительно повела плечом, заглянула в свой блокнот:

– Сказали, что дело архисрочное, не терпит отлагательств и касается лично вас... Я просто не успела доложить.

В ответ она получила энергичный взмах руки ("Черт бы тебя!"), мне достался сдержанный кивок ("Заходи, раз пришла!") – на то он и человек молчаливых решений, чтобы изъясняться на языке мимики и жестов.

Он уселся за рабочий стол, габаритами напоминавший средний танк, откинулся в кресле, сцепил пальцы на животе.

Я подошла вплотную, пальцем коснулась его верхней губы.

– Вот этого не надо, Федор Иванович! Не надо поджимать губы – этот номер у тебя, наконец, не пройдет.  – Я отступила на шаг, оглядела кабинет.  – А где тут у тебя коньяк? Панин меня уверял, что ты поишь коньяком всяк сюда входящего.

Он не пошевелился, нисколько не переменился в лице, посмотрел на часы.

– К делу.

К делу, так к делу: я вынула из сумочки несколько листов бумаги, где были изложены обстоятельства, сопутствующие одиночному выстрелу. Он бегло просмотрел, вернул мне, отвернулся к окну. Вид у него был отсутствующий.

– Я, кажется, знаю этого парня...  – он разговаривал сам с собой.  – Наслышан, как же... Странно, что он никогда не стреляет в голову, хм... Снайпер, как правило, бьет в висок, в лоб...

– Кабанов никогда не бьют в голову,  – вставила я, – У них череп просто каменный. И мозги крошечные. Пули отскакивают ото лба, как от стенки.

Он вспомнил о моем присутствии в этом просторном кабинете.

– Все это очень интересно. Спасибо. Ты меня немного развлекла. А теперь извини, у меня дела.

Я перегнулась через стол и тихо сказала:

– А ты не по-о-о-нял... Следующий на очереди кабан – это ты.

Я ожидала какой угодно реакции, кроме этой: он включился в работу, мгновенно собрался и начал функционировать – ритмично, четко, как часовой механизм, не требующий подзаводки.

– Чем гарантирована эта информация?

Ну и нервы у этих кабанов... Ему сообщают, что его хотят пристрелить, а он требует гарантий. В таком случае – мной гарантирована: какой-никакой, а все-таки он был мне муж.

– Всегда можно договориться,  – спокойно функционировал он.  – Всегда можно заплатить больше, чем стоит заказ.

– Нет,  – покачала я головой.  – Он отступного не берет.

– Ты не понимаешь!  – отмахнулся он и принялся исполнять какую-то тонко пищащую мелодию на клавиатуре телефона.  – Кто оформил заказ, ну? Зенатуллин? Гурко? Сидоркин? Кто? Ну же... Алло, алло, господина Зенатуллина, пожалуйста!..

Он так уверенно и четко функционировал, что совсем не обращал на меня внимания; он просто не видел, как я обхожу стол и встаю у него за спиной. Только когда я вырвала у него телефонную трубку, этот живой механизм дал сбой.

– Идиотка!  – выкрикнул он.  – У тебя крыша поехала!

Я присела на массивный подлокотник кресла, наклонилась, услышала запах хорошего одеколона; некоторое время мы так и сидели, нос к носу; он раскаленно сопел, а я вдумчиво теребила пуговицу его рубашки.

Кажется, он начал догадываться.

И все-таки я прошептала ему на ухо:

– ЭТОТ ЗАКАЗ ОФОРМИЛА Я.

2

Трудно сказать, сколько времени занял этот разговор. Вернее сказать, говорила только я, он слушал. Я представила ему свой длинный комикс, как можно подробней, особенно тщательно прорисовала финальный кадр, где собрались все наши старики.