Тенепад

Испарина выступила на его лбу, а глаза покраснели, будто он работал двое суток к ряду. Он лучше всех понимал эту надпись. Понимал, потому что действительно нуждался в ней. Для кого-то, возможно, это не более чем бессмыслица, но Джеймс действительно в ней нуждался, уверовав, что слова не нацарапаны безумцем, а являются следом, за который можно уцепиться, чтобы разгадать загадку. Но когда все предположения были озвучены… предположения, оба из которых в голове Джеймса всегда относились к метафорам, он был готов сесть здесь и остаться. Не там, на холме среди прочих, а здесь в полном высокомерия одиночестве.

– Успокойся. – попросила Адель, положив ему ладонь на грудь. Она, не отрываясь, смотрела ему в глаза и проникновенно говорила. – Пожалуйста, успокойся, теперь у тебя есть цель.

Адель умела ненавязчиво, не раздражая, успокоить другого человека, найти слова, тембр голоса и манеру взгляда, что оппонент начинал воспринимать ее как соратницу, а не назойливую училку, которую так и хочется послать со своими советами. Она почувствовала, что Джеймс готов спасовать перед лицом того, что привык считать нереальным и иррациональным, поэтому решила вмешаться. Он был нужен им с этими своими бунтарскими замашками, чтобы вывести, чтобы по крайней мере не позволить обратиться в поросшие мхом изваяния. Но внезапно Адель отдернула руку….

– Сердце?.. – удивленно констатировала она.

Джеймс хмыкнул.

– А я живой.

Олден презрительно смерил его взглядом, а потом обратился к Адель.

– Значит, теперь вас двое.

– Неужели? – Харрис внимательно посмотрел на Адель, уже не как на платье в витрине, почти с уважением. – Я видел еще одну живую женщину.

– Откуда тебе знать, что она жива? – поинтересовалась Адель, но вместо ответа тот лишь пожал плечами и двинулся дальше. – Ты не можешь знать, что она жива! – крикнула она вдогонку. – И что сам жив! Всё это может быть обманом.

– А я погляжу, тебе так легче? – ехидно отозвался Джеймс.

– А ведь он прав… – сказала Адель приглушенным голосом. – Мне и вправду так легче. Это ужасно.

– Да, ужасно. – согласился Олден. – Ведь с тобой жизнь не обошлась жестоко. Никаких ударов, никаких особых потерь. Ты, наверное, слишком боялась этого, вот и не жила вовсе. Ты стремишься сюда, даже не пытаясь понять, почему надо стремиться отсюда. Помнишь, мы обсуждали, что шарахаясь, как черт от ладана, от потерь и бед, ты и удачи не сыщешь? Всё это стороны жизни, и исключив одну, ты и второй не получишь. Ничего не получишь…. Одного без другого быть не может. Боишься быть преданной, отвергнутой, покалеченной или просто сделать неправильный выбор – не получишь ничего вообще.

– Чего это тебя понесло?! – крякнула Адель, удивленно таращась на Олдена.

– Да так, навеяло.

– Понятно… – осторожно и немного обиженно сказала она. – Только когда навеет в следующий раз, говори помедленней, ладно? Я плохо понимаю.

– Извини. – бросил Олден и покачал головой.

Видимо поездка в родной город всё-таки сыграла с ним злую шутку, распоров по новой старые шрамы, истончив ту защиту от боли, что он выстраивал десятилетиями. Защиту от безумия. И теперь с каждым шагом по этой странной земле становилось только хуже. Потерять разум – самое страшное. Выходит, страшнее смерти. Пожалуй, если бы Олден не испытывал лютой ненависти к Всевышнему, то помолился бы….

Все трое шли молча, и никому не хотелось начинать какие-либо разговоры. До высотного здания оставалось где-то четыре мили по песчаной дороге, делящей дикую степную местность под нависшим маревом, окутывающим своими темными флюидами, словно покрывалом, обездвиживая, склоняя к земле. Снова хотелось прилечь. Как же клонило в сон! Ну а если не удастся заснуть, так хотя бы вздремнуть на мягкой сочной траве. Адель зевнула, потом еще раз. Джеймс впереди, кажется, тоже подхватил эту сонную болезнь, хоть и глаза его горели пламенем. Теперь он не спешил вырываться вперед, но некоторую дистанцию всё же соблюдал. Он понял, что в таких местах лучше держаться в компании, и даже не смотря на револьвер в кобуре. Хотя, что он может дать здесь – в стране мертвых?

Здание похожее на бизнес центр было уже совсем близко. Оно вздымалось кирпичом в небо странного мутного цвета, нависшее низко над головами, словно полог у пастели. Зеркальные блоки отражали его тяжесть и тучность, а странный свинцовый цвет с вкраплениями коричневого казался горящим факелом над мрачной изумрудной степью с проседью легкого тумана. И никаких опознавательных знаков. Ничего.

Автоматические двери разъехались, пропуская троих путников во чрево высотки, будто пожирая их. А вдруг это и вправду огромный легендарный монстр, который может принимать любые личины, с беззубой пастью и липкими губами?.. Но люди видят лишь высокое здание с зеркальными стенами, даже не понимая, как становятся едой. Это же страна иллюзий, разве нет? Дышишь, чувствуешь сердце, хочешь справить нужду, устаешь, засыпаешь… и всё это иллюзия, продукт твоих желаний или страхов. Где уж тут разобраться? Отделить зерна от плевел?