Тенепад

Перейдя через дорогу, которая, кстати сказать, возвышалась над тротуаром где-то на семь дюймов, Ева замерла, как вкопанная, таращась на один из постеров. Привлекший её внимание фильм назывался: «Тенепад», и на афише был нелепо изображен горящий самолет в несколько комическом стиле с кричащими людьми в иллюминаторах. Некоторые лица казались столь ужасными, что хотелось тут же отвернуться и каким-то образом исторгнуть из себя эту заполонившую сердце черноту. Иногда рисованные персонажи пугают гораздо больше настоящих актеров, утопающих в литрах бутафорской крови и, Бог еще знает в чем, потому что они отражают безумие художника, подают его на тарелке без гарнира и прочей ерунды, а так, как есть. И этот ужас остается навсегда, бесконечное послевкусие, призванное вечно ассоциироваться с именем или условиями, или даже образом. Это отрава, которая внедряется в клеточную память. В верхнем правом углу большими алыми буквами значилось: «В главной роли несравненная Ева Так-и-не ставшая-Корнер и ее единственный друг Джек», а ниже ее нарисованное лицо неуверенное и болезненное в стиле пинап в синяках и ссадинах деланно надуло губки в удивлении. Джек добродушно улыбался, словно Майло[7], только его раскуроченная челюсть с переломанными клыками и откусанным языком не вызывала ни малейшей симпатии. Слоган фильма звучал следующим образом: «Рано или поздно тьма сожрет тебя».

Словно схлопотав пощёчину, Ева обернулась – не читает ли еще кто-то этот анонс, но Агнес с Брендоном в таком же гипнотическом состоянии изучали соседний постер. Фильм, в котором они были заявлены в главных ролях, назывался так же: «Тенепад», но постер изображал совсем другую картину – их покорёженную БМВ, въехавшую в забор больницы, а сами они окровавленные стояли рядом с восторженными улыбками и обнимались. Слоган мрачно обещал: «То, что не взяла жизнь, заберет смерть».

– Какого черта?! – зарычала Ева и буквально ворвалась в кинотеатр.

Агнес и Брендон также были вне себя и еще напуганы. Они переглянулись и пошли за ней следом полные решимости.

Из открывшегося им просторного помещения лишенного всяческой меблировки вели в разлет две лестницы. Ева вспорхнула по одной из них, словно напуганная птица, прижимая Джека к груди. Только и видели. Высокие двери под вывеской КРАСНЫЙ ЗАЛ с вырезанными горгонами на обеих створках оказались массивными и тяжелыми. Пройдя сквозь них, Агнес и Брендон оказались на верхней ступени огромного концертного зала, уходящего вниз к сцене. Всё здесь было красным: обивка многотысячных кресел, обои с вензелями и бра на стенах с миньонами, излучавшими всё тот же приглушенный кровавый свет. Впереди громадный бархатный занавес медленно начал расползаться в стороны, и свет потихоньку сошел на «нет».

Агнес и Брендон поспешили занять места в быстро нарастающей тьме. Ева села на пять рядов вперед. Пока кромешная тьма не поглотила всё вокруг, она успела заметить некоторых, пришедших сюда вместе с ними. Публика завороженно уставилась на вспыхнувший белым экран, стыдливо поглядывая на окружающих. С первыми кадрами послышался испуганный изумленный ропот. Афиши не соврали, люди пришли на фильм про себя, и каждый видел свой собственный – тот, что снимал самолично, даже не догадываясь. И кино это было не для слабонервных. Такое, как изредка нашептывал внутренний голос, пока его не заткнули грязным носком – местами жалкое и напрочь лишенное каких-либо иллюзий.

То, что видела Агнес, представляло из себя череду несуразных и вроде бы комичных действий, но из тех, что не смешат зрителя, а наоборот заставляют его качать головой, испытывать неловкость и жалеть сценариста с режиссёром. Это как, если бы Эд Вуд взялся за комедию. Была ли здесь гипербола? Отчаянно хотелось верить. В любом случае ничтожная жизнь Агнес в погоне за иллюзорной свободой и ускользающей красотой казалась несуразной и обидной. А этот дурацкий пинцет, который она не выпускала из рук! Казалось весь фильм она только и делает, что выщипывает волосы на лице и голове. Ее молодые парни казались вообще издевкой. Неужели это правда? Уже под конец у героини появилось легкое безмятежное чувство, что необходимо поменять свою жизнь. Время пришло двигаться дальше, думала она. А на деле оно просто закончилось, вышло. Господи, ну неужели всё так хотя бы на йоту? Дурацкий шарж… не дай бог кто-то видел это, хотя видел… конечно, видел. И пусть пробежавшись по лицам некоторых, Агнес поняла, что фильм у каждого свой, разве это могло служить гарантией сокрытия её бесконечной глупости от прочих?