Тенепад

Олден, попятившись, наткнулся на один из стульев и вместе с ним неуклюже повалился на дощатый прогнивший от сырости пол, но, тем не менее, продолжил упрямо отползать, словно раненный жук. А когда всё же сумел подняться, рывком схватил Адель, продолжающую неистово и надрывно кричать, прижал к себе и закрыл ладонью рот, потому что еще секунда, и от этого визга его голова лопнула бы. Поддавшись естественному порыву, они рванули к двери из этой комнаты, но той и след простыл…. Доставлено и уплачено. Древние зеленые обои с затертыми вензелями, словно поглотили ее, срослись, даже не оставив намека на шрам.

Адель отчаянно вскрикнула и прижалась к Олдену, а вот Джеймс Харрис взял себя в руки, даже не смотря на то, что лишился своего иллюзорного превосходства. Его взгляд был завороженно прикован к предмету, свободно свисавшему на пеньковом шнурке с дряхлой шеи ведьмы…. Какая там дверь! Лично он никуда не собирался. Во всяком случае, до тех пор, пока не заполучит ржавый засаленный ключ с крестом и петлей – то, зачем он сюда пришел. Так что она там хотела – боли? Да не проблема – стрелять он в нее стрелял, не помогло. Значит, их боли она просит?

– Смотри! – закричал Джеймс, безумно улыбаясь и сотрясая своим ругером над головой. – Этого ты хочешь?

– Бооооолииии… – гадко прошипела ведьма, заставив Адель истерично заткнуть уши, но это шипение, словно ветер проникало сквозь пальцы, сквозь поры, чтобы выдавить душу, как сок из апельсина.

– Хорошо! – остервенело закричал Джеймс и огрел себя рукоятью. – Давай!

Следующим ударом он рассек себе губу, и кровь размазалась по подбородку, но на ведьму это не произвело должного впечатления.

– Спааааать… – зашипела она и двинулась сломанной куклой на него, хрустя суставами, будто одержимая.

От этого зрелища кровь у Адель закипела в жилах, если так можно охарактеризовать человека, который то ли жив, то ли нет. А вот у Джеймса не было подобной дилеммы – он знал, что жив, поэтому, когда ведьма схватила его за горло и приподняла над полом, он запаниковал по-настоящему. Почти также как в тот день, когда видел Марни в последний раз живой – она развернулась и пошла в дом, прихватив бокал шампанского, но Джеймс не посмел пойти следом, словно в его заднице стоймя стоял огромный кол, доходящий до самых гланд. Кажется, этот кол называют гордыней…. Дурак! Чертов идиот! Стоял тогда, делая вид, что ничего не происходит. Обсуждал с кем-то низкие пенсии, а внутри трясся, как осиновый лист, чувствуя, что упускает самое важное. Последнее важное для него на этой земле, и всё равно не сдвинулся с места. Почему-то сейчас в его затуманенном паникой мозгу нашлось место для этого воспоминания. Словно вспышка из ниоткуда поразила его сердце жгучей горечью. Внезапно ведьма разжала свои длинные узловатые пальцы и прошипела.

– Дааааа…. Боооооооль….

Свалившись мешком на пол, Джеймс не спешил подниматься. Сейчас ему хотелось поджать колени и накрыться с головой одеялом. Спрятаться от всех и от себя в том числе. Воспоминание, резанувшее по самому живому, причинило боль, несравнимую с ударами рукоятью в своей сокрушительности… чего собственно и хотела ведьма. Она раскрыла огромный рот, словно собираясь отхватить Джеймсу голову, и зевнула, заполнив мрачную и без того комнату могильным зловоньем. Тот неуклюже поднялся на ноги и по привычке убрал пустой револьвер в кобуру – от него изначально здесь не было толку. Держась одной рукой за живот, будто получив удар под дых, Харрис послушно сел на один из стульев, а потом смерил подавленным взглядом Адель с Олденом, ретировавшихся к дальней стене.

– Садимся, братья и сестры. Дама попросила боли.

– Бооооолииии…. – потусторонним эхом вторила ведьма, потягиваясь, наводняя комнату суставным хрустом.

– Я понял. – тихо сказал Олден и отошел от Адель, для которой это оказалось несколько неожиданно.

За его спиной она чувствовала себя боле-менее защищенной, спрятанной, а теперь оказалась под прицелом, какой-то неприкрытой сердцевиной. И ведьма теперь смотрела точно на нее своими ужасными огромными совиными глазами и едва улыбалась… гусеничными жирными губами. На миг даже показалось, что их встреча не случайна, что ведьма здесь по душу Адель и ни за что теперь не отпустит ее. Съест, как и собиралась. Ведьма из пряничного домика. Зажарит живьем в печи – здесь наверняка где-то такая имеется – и запихнет в свой исполинский зловонный рот. Будет жевать, похрустывая косточками. Адель слышала похожий хруст сейчас, и от этого звука едва не валилась с ног.