Тенета тьмы

Мрир подошел, присел на корточки и протянул ладони, посылая живительное тепло к раненым конечностям странного создания. Тяжи магии, как подтеки краски в воздухе, серые и красные, были видны в темноте.

Когда лечение окончилось, сын Цемры с силой выдернул ноги, разваливая серую груду.

– Услы-шал… Потому что я лучший. С-сила. Я впитал ее сколько смог. С-сила Матери.

Он шагнул вперед и приподнялся на четыре задние лапы. Голова с раскрытыми жвалами, влажно поблескивающими во тьме и отражающими лунный свет глазами оказалась на уровне груди Мрира. Между магом и пауком было три, может, четыре шага. Оба изучали друг друга.

– Да, ты одарен. Твоя мать была…

– Лучшей. И лучший – я. Продолжатель величия. Главный сын Верховной Матери моего народа.

– Значит, Цемра и этот… дракон… – сипло, без голоса выговорил Мрир. – Значит, они… она…

– Мастер Войны. Отец… недостоин. Он не понял. Он жег. Я уничтожу его.

Волшебник улыбнулся – тепло, счастливо. И медленно протянул руку.

– Мы, мальчик мой. Мы… уничтожим. Нам есть о чем поговорить. Ох, Цемра, Цемра…

Тьма миновала быстро; над миром Эалы занимался серый рассвет. Белоснежный конь, яркий, словно солнечный луч, неукротимо несся по едва заметной тропе.

Мрир всматривался в еле видный путь впереди, управляя силой мысли – колени старого мага плотно сжимались на шелковой шкуре скакуна, а руки удерживали у груди горячий, косматый черный комок, всеми коготками лап вцепившийся в грубое полотно. Мрир слышал, как глухо ударяют в землю копыта коня, ощущал пульс внутри паука, стук маленького, злого, яростного сердца – быстрый-быстрый, перегоняющий в жилах кипящую багряную лаву.

– Мой мальчик…

Ветер развевал густую белую гриву коня… Но вот в ней продернулся черный волос – так в реке, в которую капнули ядом, начинает струиться темная полоса. Еще и еще, и по воздуху заполоскался беззвездный, как вороново крыло, каскад. Тьма расползалась по плечам и шее жеребца; он всхрапнул и ускорил ход, словно чернь придала ему сил. И вот уже Мрир, защитник и наставник народов Эалы, много раз укрывавший их от опасности своей волшебной силой, несся вперед на иссиня-вороном коне.

– Что же, – вслух выговорил Мрир, – так ты видишь меня теперь, Сотворитель Всесущего. Но ты сам сделал, что перемены в Эале можешь творить лишь чужими руками, и поэтому теперь не в силах ни перенаправить, ни уничтожить меня. Кто знает, может, и ты когда-то взбунтовался против правил, которые установили до тебя? Да, я выбрал – желаю жить и желаю сотворить свой мир. Все, что надо, у меня теперь есть.

– У нас…

– У нас, да, мое мудрое и сильное дитя. Мое, не по крови, но по рассудку и тому родству, что превыше всех кровных уз… Пусть будет черный конь, Сотворитель, да не замутится твое животворное дыхание… и пусть он несет меня к цели. Маг, воин и эльфинит, что создан питать нас… Есть все, что нужно, чтобы жить и править. Чтобы самому стать Сотворителем. Мы поняли друг друга.

– Мы – да, – снова скрежетнул жвалами паук, пристраивая голову на груди мага и плотнее обхватывая его лапами, прижимаясь. – Мы…

– Я дам тебе имя. Аэктанн, Обретенный.

– Иметь имя – честь. Я в долгу перед тобой. Я, Аэктанн.

Преображенный конь выдохнул горячее и ускорился, казалось, пытаясь пролететь сквозь горизонт.

Глава 15 Эльфийская любовь

Маруся подошла к окну в холле бочком и с опаской глянула вниз.

– Двадцать второй этаж, да! – сказала Алина и надавила кнопку звонка. – Мама! Мам!

В ответ донесся оглушительный собачий лай и звуки бодрого когтистого топотания.

– Алина, ну что, у тебя ключей нет?

Ирма показалась в дверях – встрепанная и чуть сонная, в теплых носочках и домашнем спортивном костюмчике.

Маруся серебристой ракетой стратегического назначения осторожно вдвинулась в квартиру. Лаки, скуля, попятился задом, влез под коридорный пуф наиболее ценной половиной черно-пушистого тела и притих.

– Ирина Викторовна!

Рука Ирмы вмиг оказалась в широченных ладонях поморки, и ее затрясло, будто она попала в кухонный комбайн.

– Ирина Викторовна! Здрасте, умница вы моя! А что мужик пропал, вы не переживайте. У меня вон тоже пропал. Так мы разыщем, Ирина Викторовна! Я для этого приехала! Я две ночи в плацкарте тряслась, еле грибы уберегла!

– Я Ирма! – немедленно отнимая руку, взвизгнула женщина. – Ирма Викторовна! И я решительно не понимаю, что здесь происходит! Кого ты привела, Алина? Что за майор Айсберг?..

– Это Маруся, мам! Маруся, оттуда, с севера! Куда дядя Тай и Котик ездили за кораблью Мастера…

– Из Малиновой Варраки я. Мы, девчонки, может, и выпить сразу сообразим? Грибка, жалко, не захватили с собой, они у Димки в холодильнике остались, а то перекиснут совсем!.. Да ништо, что ты беременная, немножко-то можно, за здоровье малыша!

– Вы… пить? Выпить?! Алина. Ты что, сказала чужому человеку про… мою беременность? Которую даже я сама… даже я…

– Она не чужая, мам. Маруся – своя… совсем своя.

Кот Пиксель издалека осмотрел гостью и удалился в сторону миски.