Тенета

— Так и есть, — усмехнулась Татьяна Викторовна, — собаки помнят тех, кто угрожал их хозяевам. Для него вы, броненоссер — худшее из всех зол Галактики.

— Если нападет — я убью его, — сквозь зубы процедил Тсалит. — Хочу, чтобы вы знали это!

— Он нападёт только, если вы решите всерьёз угрожать мне, — мирно пояснила Татьяна. — И неизвестно ещё, кто кого убьёт первым.

Она решила для себя соблюдать спокойствие, чего бы ей это не стоило. Но и откровенное хамство терпеть не собиралась.

Тсалит с любопытством покосился на Бима и пожал плечами.

— Он такой… не крупный. В чём его сила?

Татьяна мысленно успокоила сердечный ритм и порадовалась, что удалось сделать это быстрее, чем в прошлый раз.

— Вы голодны? — поинтересовалась она. — Предлагаю позавтракать и приступить к предоперационному обследованию.

— Я — голоден, — подтвердил Тсалит, — но вы не ответили на мой вопрос!

Татьяна внимательно посмотрела на него. За прошедшее время сатианет, казалось, постарел, хотя и выглядел, как и прежде, мощным, коряжистым, тем, кого ничто не сможет сбить с ног или заставить сомневаться в прописных истинах своей расы. На неподвижном лице залегли глубокие морщины, надбровные дуги выступали вперед, словно он постоянно хмурил их, совсем забыв, что такое улыбаться. В глубине жёлтых глаз больше не полыхала ярость: два заледеневших светила глянули на неё, и в них Татьяна снова увидела то, что было ей знакомо по собственному взгляду в зеркале много лет назад — близость к смерти. Но было и кое-что ещё. Тсалит не просто видел смерть, стоял рядом, сопутствовал и льстил ей, устилая пространство разрушенными кораблями и безжизненными телами вечных врагов — гоков. Он держал смерть в своих руках.

Татьяна вздрогнула и отвела глаза. Откровение было вспышкой, застящей взор и сдвинувшей реальность. Сил или умения — но чего-то не хватило ей, чтобы в последнее мгновение понять тот чудовищный замысел, что был скрыт под мощными костями его черепа, в глубине пропитанного ненавистью сознания.

— Бим любит меня, — просто сказала Татьяна и подумала, знает ли броненоссер, что такое любить?

— Он просто предан вам, — бросил Тсалит и двинулся вперед, не оглядываясь. — Но это не самое плохое чувство во вселенной!

Татьяна Викторовна яростно глянула ему вслед и вдруг вспомнила цепкие пальцы Лу-Тана на своих запястьях. «Не позволяйте этому поселиться у вас в сердце, Танни! — сердился старый крелл. — В войне сатианетов и гоков нет правых и виноватых. Нет победителей и побежденных. Она началась в незапамятные времена и первоначальная причина забыта. Но война продолжается: разумные существа гибнут, планеты обращаются в мёртвые небесные тела. Вы услышали меня?».

Отвернувшись от сатианета, Татьяна медленно пошла в свой сектор, едва касаясь пальцами тёплой поверхности стены. Она услышала Учителя! И запомнила его слова навсегда. Ей надо набраться терпения, отринуть эмоции и сделать своё дело. Сейчас она примет душ и, пожалуй, пару антистрессовых капсул. Никто не выводил её из себя так, как этот бравый броненоссер!

Когда через некоторое время она подходила к кухне оттуда, к её удивлению, пахнуло чем-то аппетитным. Она вошла, терпеливо сидящий перед пустой посудой сатианет встал и поклонился.

— Вижу, вы любите доми? Я осмелился приготовить доми-сол. Это вкусно и питательно. Можете не беспокоиться, доктор Танни, пища безвредна для вашего метаболизма — Управляющий Разум одобрил компоненты.

— Вы ждали меня? — искренне изумилась Татьяна. — Простите, знала бы, поторопилась.

Тсалит укоризненно посмотрел на неё.

— Нельзя оскорблять стол и пищу, используя их в отсутствии хозяйки.

Татьяна вежливо склонила голову и церемонно села, только что не сделав книксен. Сатианет налил в её тарелку густое варево, цветом и запахом явно напоминающее диканкоро.

— Это питательную плазму вы называете доми? — сообразила Татьяна. — Мне тяжело даётся ваш язык. Совершенно непривычные синтаксические конструкции.

Тсалит дождался, когда она возьмёт ложку, и только тогда приступил к трапезе. Взглянул исподлобья на Татьяну, осторожно пробующую незнакомую пищу.

— Вам тяжело даётся божественная логика Великой матери — отсюда лингвистические проблемы! — заметил он. — Если все люди таковы, как вы, нам никогда не понять друг друга. Когда вы преодолеете притяжение вашей планеты и, как и все юные расы, начнёте хищно растаскивать пространство на сектора под собственным протекторатом, может случиться ещё одна война.

Татьяна подавилась доми-сол.

— Тсалит, — откашлявшись, холодно произнесла она. — Вы родились с оружием в руках? В вашей жизни никогда не было смеха, закатов и восходов, сатианы, что была бы вам дорога? Едва открыв глаза и издав первый звук, вы могли думать только о войне? Больше ни о чем? Простите, но я не могу поверить в это! Или… Или вы тяжело больны.

Тсалит методично жевал. Татьяне показалось, или ему действительно нравилось выводить её из себя?