Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж

— Я хотел сходить в Двадцать Третий Западный. Если мне позволят. — Этот повод он взял с потолка, чтобы защитить свое самолюбие. Он не любил постоянно проигрывать, даже в играх. — Я слыхал, что там у одного парня есть старые английские монеты. Викторианские.

Лицо Эми выразило недоумение.

Маус рассмеялся:

— Вы не знали? Мы оба сумасшедшие коллекционеры. В основном монет и марок, потому что их легко таскать с собой.

Нахмуренная Эми напомнила бен-Раби Элис. У них было очень много общего в выражениях лица.

— Кажется, вы вообще во всем сумасшедшие. Шахматы. Архаизм. Коллекции. Футбол и женщины.

— Это уже только он, — отмежевался бен-Раби.

— А как насчет людей?

— Разве женщины не люди? — возразил Маус.

Она лишь покачала головой. Она была звездоловом, а звездоловам этого не понять. Для них даже архаизм был всего лишь хобби. Наземники погружались во все что угодно, лишь бы не привязываться к людям. Люди делают больно. И растущая близость между Маусом и бен-Раби, и явная дружба, которая возникала между другими чужаками, Эми приводила в недоумение. Она не могла понять, как им недостает глубины во времени.

Критическое различие между конфедератами и звездоловами заключалось в отношении к постоянству. Идея близких отношений, которые могут быть разорваны быстро и безболезненно так же легко, как возникли, звездолову была абсолютно чужда. Но они жили в замкнутой и статичной культуре, где в своей жизни бывали знакомы со строго ограниченным числом людей. Дружеские отношения подразумевались пожизненными.

Бен-Раби настороженно ожидал завтрашнего дня. Изоляция наземника в дальней жилой ячейке снижала культурные трения в течение всей недели. Но Киндервоорт, у которого идея с чужаками была любимым детищем, собирался сделать выходной день гигантским сборищем, и на путях наземников встретится поток сейнеров. Все еще пытается, чтобы каждому нашлось место в обществе, предположил Мойше. Киндервоорт был мыслящим, замечательным полицейским. Может быть, этот человек ему еще понравится.

Глава десятая: 3047 н. э Былые дни, празднование победы

— Макс! Ну, ты и красавица!

— Тебя это удивляет, Уолтер?

— Ох! Я не имел в виду… просто я никогда не видел тебя так одетой.

— Это еще что! Кстати, я замечаю, что ты тоже несколько переменился, капитан. — Она со значением посмотрела на Двойные протуберанцы на его высоком воротнике. — Кажется, ты говорил, что ты дипломат?

— Флотский атташе. Ты же это знаешь.

— Нет, я не знала. Флотский атташе. Это то же самое, что Равный шпион? Бюро разведки флота?

Перчевский покраснел.

— Не все. Только некоторые…

— Не обращай на меня внимания, Уолтер. Я просто думала вслух. Это объясняет кое-какие загадки вокруг тебя.

— Загадки? Вокруг меня? Брось, Макс, во мне загадок не больше, чем в бревне. Вот мы и пришли.

Десантник принял его идентификационную табличку и вложил в щель, глядя на экран, который им не был виден.

— Благодарю вас, сэр. С вами мисс Треверс, сэр?

— Да.

Часовой снова посмотрел на экран:

— Благодарю вас, сэр. Сэр, мэм, желаю приятно провести вечер.

— Мэм? — переспросила Макс. — Я такая на вид старая?

— Брось, Макс.

— А меня он проверять не будет?

— Он тебя уже проверил. Все в порядке. У тебя нет бомбы в сумочке.

— Спасибо тебе. Чему вас только в Академии учат? Почему офицеры не бывают так вежливы, как этот симпатичный молодой солдат?

— Ты же только что жаловалась… Макс, у тебя сегодня настроение возражать. В чем дело?

В гардеробной он сдал свой военный плащ капралу-десантнику и помог Макс снять накидку.

— Я чуть боюсь, Уолтер. Я никогда близко не подходила к клубу Командования. Понятия не имею, как разговаривать с сенаторами и адмиралами.

— Знаешь, что я тебе скажу, Макс?

— Что?

— Я тоже здесь никогда не был. Так что мы вместе теряем девственность. Но вот что я тебе еще скажу. Адмиралы и сенаторы тоже иногда наступают на собственные шнурки, как и мы, и все они будут лапать твою ногу под столом, точь-в-точь как я.

— Мужчины или женщины?

Она взяла его под руку, и они вошли в Большой Бальный Зал. Она вцепилась крепче.

— Как ты сегодня выглядишь — и те, и эти.

Он остановился. Стен не было. По всему периметру комнаты, скрадывая ее размеры, разместились движущиеся голограммы. Портреты самых мощных кораблей флота были со всех сторон, только снизу не было. Перчевский автоматически оглядел звездное небо, но не нашел ни одного знакомого созвездия.

Макс вцепилась в него почти до боли:

— Я как будто падаю, Уолтер.

Локальное притяжение было снижено до нормального лунного, чтобы усилить эффект глубокого космоса.

— Кто-то действительно постарался, — буркнул Перчевский.

— Капитан-лейтенант? Мэм? — Еще один вежливый десантник. — Позвольте проводить вас к вашим местам?

Народу в зал набилось много.

— Разумеется. Сколько здесь сегодня человек, капрал?

Ему начинало становиться тревожно. Он все еще не знал, почему его сюда вызвали.

— Около двух тысяч, сэр. Сюда, сэр. — Десантник подтянул стул для Макс.

— Но… — Перчевский посмотрел на лица своих соседей по столу, и его челюсть отказалась вернуться на место.