Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж

Новым его начальником, тоже из людей Киндервоорта, был маленький и противный тип по имени Лайл Брюс. Этот человек был предубежден и необщителен. Еще он был нетерпим и грубо несправедлив. Ремонт надо было делать только так, как он говорил, хотя понимал он в этом еще меньше Эми.

Маус и Мойше в ответ только мило улыбались. И Брюс просто выходил из себя.

— Скоро его уберут, — пообещал Маус. — Это очередной тест, который Киндервоорт с нами проводит.

— Долго он не протянет, — подтвердил бен-Раби. — Мы его кротостью доведем до инфаркта.

И бен-Раби оказался прав. На следующую неделю Брюса заменил человек из контроля повреждений. Мартин Кинг не был особенно дружелюбен, но и враждебности не проявлял. Он был человек предубежденный, но умел подавлять свои предубеждения во имя «Даниона». Ничего, что мешало бы их работе, он не делал.

Однажды после конца смены он обратился к бен-Раби:

— Я должен вас отвести к Киндервоорту.

— Да? Зачем?

— Он не сказал.

— А как же ужин?

— Что-нибудь придумаем.

— Что ж, пойдем.

Кабинет Киндервоорта был обставлен в уютном английском стиле середины девятнадцатого века. Много черного дерева, ряды книг. Настоящий камин.

— Садись, Мойше, — предложил Киндервоорт. — Как она, жизнь?

Бен-Раби пожал плечами.

— Дурацкий вопрос, да? — Киндервоорт встал, обошел стол и сел на его угол. — Это разговор не деловой, так что расслабься. — Он помолчал. — Нет, это не совсем правда. Все Рано или поздно оказывается имеющим отношение к делу. Я хочу поговорить с тобой об Эми. Не возражаешь?

— Почему бы и нет?

В конце концов, именно к этому человеку он прибежал, когда все рушилось.

— Дело-то личное. Я боялся, что тебе это может быть неприятно.

— Так и есть.

— Что ж, это честно. Я тоже буду честен. Я хочу помочь, поскольку вы — мои друзья. Не слишком близкие, но друзья.

Разумеется, у меня тут есть и профессиональный интерес. Неприятностей такого рода впереди ожидается немало, а для «Даниона» это плохо. Я хочу найти способ сгладить такие противоречия.

«Хорошо отрепетированная речь», — подумал Мойше.

— Ты хочешь использовать нас с Эми как морских свинок?

— В определенном смысле. Но это не просто эксперимент. Главное здесь все-таки вы.

Мойше старался подавить свою реакцию на выступление Киндервоорта, отодвинуть злость и негодование на такое вмешательство…

Вертящееся видение звезд и тьмы. Образ пылающего пистолета на бархатном фоне. Никогда это видение не было таким сильным, таким детальным. Гнев сменился страхом. Что происходит? Что значит это смертное видение для его подсознания?

— Мойше! Что с тобой?

Киндервоорт склонился над ним, глядя ему в глаза. Голос его звучал откуда-то издалека.

Бен-Раби пытался найти ответ, но язык не слушался. В голове заплясали призраки. Невозможно было сосредоточить внимание.

В правую глазницу вдвинули пылающий лом.

— Мигрень! — выдохнул он.

На этот раз она обрушилась внезапно. Без обычного мелькания пятнышек или геометрических фигур перед приступом. Только призраки, пистолет и странно знакомое звездное небо.

Бен-Раби застонал. Сам дьявол топтал сейчас его череп, стараясь сплюснуть до размеров горошины.

Киндервоорт бросился обратно за стол, вытащил что-то из ящика, метнулся в ванную и вернулся с таблетками и водой. Бен-Раби смотрел на это почти без интереса. В его вселенной доминирующей силой была боль. Была только она и он… А теперь еще и голоса.

Он их слышал откуда-то издали, как обрывки разговора в конце коридора из дальней комнаты. Он попытался прислушаться, но пылающая боль не давала сосредоточиться.

— Мойше? Вот таблетки! Мойше? Ты меня слышишь?

Рука схватила бен-Раби за подбородок и потянула. Пальцы заставили его открыть рот. Сухие и горькие таблетки обожгли язык. Плеснула вода. Та же рука закрыла ему рот и нос, пока у него не осталось другого выбора, как проглотить. Рука убралась; он сделал судорожный вдох.

Он не кричал. Пока нет. Потому что не мог. Боль его убивала, и он мог только цепляться за ее стреляющую лучами звезду. А она уходила вниз, во тьму…

Через секунду ему стало легче, и боль исчезла так же быстро, как появилась. С ней ушли голоса и призраки. Но он не сразу понял, где он.

Киндервоорт снова сидел за столом и напряженно говорил в интерком:

— …точно в тот самый момент, когда вы вышли на ментодвигатель. — Он посмотрел на часы. — Комментарии были открыты? Спасибо.

И отключился. Лицо его было смертельно серьезно.

Мойше захотелось воды. Во рту было сухо, как летом в Блейк-Сити. Он попытался встать.

— Воды…

— Сиди! — рявкнул Киндервоорт. — Не шевелись. Сейчас дам.

Он побежал в ванную со стаканом в руке.

Бен-Раби рухнул обратно в кресло, дрожа от потрясения и холода. Из него вышло с потом не менее литра воды. Болеутоляющее, ударившее по нервам быстро, как нервно-паралитический газ, сработало отлично, но нервное истощение облегчить оно не могло. Он еще некоторое время не сможет шевельнуться.

От нескольких стаканов воды и одеяла стало лучше. Когда он снова почувствовал себя человеком настолько, что мог разговаривать, Киндервоорт продолжил как ни в чем не бывало: