Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж

— Так нечестно! — воскликнула она. Ей хотелось роскошного, пышного архаического праздника со всем блеском былых королевских венчаний. — Ты надо мной смеешься?

Друзья знали, как она ждала его предложения.

Ему пришлось быстро ее разуверить.

— Ярл, мы можем сделать это прямо сейчас?

— Можем начать через десять минут, если ты серьезно.

— Давай.

— Мойше, это нечестно! — крикнула Эми. — Ты даже не спросил моего согласия! Я не одета, мне даже нечего надеть, и потом…

У нее в запасе оказался целый список «но». Бен-Раби и Киндервоорт спокойно ждали, когда она выскажет их все вслух.

— Эми, так мне звонить или нет? — спросил Киндервоорт.

— Черт! — Она стукнула по столу своими кулачками. — Да! Да, гром тебя разрази! Звони! Мойше бен-Раби, ты самый вредный, самый невыносимый тип, которого я в жизни встречала! Как ты мог со мной так поступить?

— Эй! Да ведь ты сама только об этом и говорила…

— Разве не чудесна любовь? — произнес Маус в пространство. Эми прекратила злиться. Взгляд Мауса предупредил ее, что не надо испытывать судьбу слишком сильно.

Церемония была совсем не та, что ей хотелось бы. Мойше поцеловал ее и прошептал:

— Если я выберусь оттуда живым, то мы устроим настоящую свадьбу. По всем правилам, как ты захочешь. Обещаю.

Когда начался прием, Киндервоорт отвел в сторону Мауса и бен-Раби.

— Наконец нам удалось кое-что узнать о подстраховщике.

Когда контрактники с планет поднимались на борт корабля, который должен был доставить их в Конфедерацию, какой-то человек попытался убить Мауса и бен-Раби, как только стало ясно, что они остаются. Потерпев неудачу, он совершил самоубийство. Тогда они решили, что это был подстраховщик, агент Бюро, которому поручили убрать их в случае провала.

— Наконец мы получили результаты вскрытия, — сказал Киндервоорт. — Это сангариец.

— Сангариец! — произнес Маус, как ругательство.

— Да. И он действительно совершил самоубийство. У него было кольцо с ядом.

— Никто его не убивал? Второго подстраховщика не было? — Бен-Раби покачал головой. — В этом нет смысла.

— В этом не было смысла и тогда, когда мы думали, что их было двое и один скрылся, — проговорил Маус. — Мне кажется, это был человек Штрехльшвайтер, а не адмирала. В этом контексте смысл появляется. Ей чертовски хотелось добраться до нас.

— Именно так я и подумал, — вмешался Киндервоорт. — До сих пор у меня оставались подозрения, что все это могло быть подстроено. Чтобы ваш случай был правдоподобнее. Теперь это уже не кажется таким очевидным, и все же я в растерянности. Она все время была под наблюдением. В полной изоляции. Как ей удалось с кем-то связаться? Как она передала приказ, если даже предположить, что подстраховщик был запрограммирован? Если у вас появятся какие-нибудь предположения на этот счет, дайте мне знать. Не хотелось бы думать, что ей помогал кто-нибудь из наших.

— Ну… — Бен-Раби бросил взгляд на Мауса.

Маус пожал плечами:

— Я был уверен, что подстраховщик — человек Бэкхарта.

— Вам доводилось слышать, чтобы сангариец кончал жизнь самоубийством?

— Это случалось. Вспомни Борровей.

— Это были дети. У них не было другого выхода, и они слишком много знали.

— Должно быть, его запрограммировали.

— Что здесь происходит? — спросила Эми. — Оплакиваешь жертву, Маус? Ты ведешь себя так, будто твой лучший друг только что умер.

— Поговорим потом, Маус. Нет, просто нам Ярл кое-что рассказал. Что-то вроде головоломки. Давай лучше потанцуем, милая.

Вечеринка выдалась невеселой. Длилась она недолго, как, впрочем, и медовый месяц. Рано утром Маус вытащил бен-Раби прямо из постели.

— Слушай, я ведь молодожен, чего ты пристал?

— Да брось ты. Ты уже восемь месяцев туда лазаешь, и от свадьбы ничего нового не появилось. Нас зовет Ярл. Пора приступать к подготовке.

Следующие четырнадцать часов бен-Раби провел, рассказывая о Городе Ангелов, изучая карты и уча новобранцев пользоваться личным оружием в специально отведенном для этой цели спортивном зале.

В его группе было двадцать пять человек. У Мауса столько же. Маус заставлял своих ребят снова и снова повторять приемы рукопашной схватки. Ему было легче — его ученики по крайней мере представляли себе, о чем идет речь.

Бен-Раби тоже добросовестно работал, но ему казалось, что сейнеры воспринимают все слишком серьезно, хотя и сам предчувствовал, что каша может завариться крутая.

Он колебался между уверенностью в том, что на Сломанных Крыльях сангарийцев будет плюнуть некуда, и противоположным мнением, что Служба безопасности флота так туго забьет щели, что ни один неприятель не пробьется.

На четвертое утро занятия вдруг прервало появление Киндервоорта.

— Извини, Мойше, сегодня придется снять тебя с занятий. У тебя экскурсия для кандидатов в граждане.

— А это не может подождать? Аукцион ждать не будет, а эти клоуны настолько плохи, что даже себя застрелить не смогут.

— Я спорил. И на меня цыкнули. По-моему, они считают важным, чтобы ты знал, за что сражаешься.

— Да? Прежде я этого не знал, а с работой справлялся…

— Что-то ты сегодня едкий.