Теневая палитра

– Я хочу, чтобы ты знал одну вещь, – сказала она, снова кладя голову мне на плечо, утыкаясь носом мне в шею. Ее дыхание покалывало кожу. – Он снится мне почти каждую ночь. Но не потому, что я скучаю или была влюблена в него до беспамятства, я даже не уверена, что это можно было назвать любовью. Скорее привычкой и, может быть, симпатией. – Все мое тело затвердело. Должно быть почувствовав это, Элси провела рукой по моей груди. Я не издавал ни звука, стараясь держать себя в руках, давая ей возможность высказаться. – Отец Дэмиена угрожал мне, а я не послушала, и теперь во снах вижу свои руки, окрашенные кровью, не вижу цвета, но точно знаю, что это она. Думаю, я стала причиной его смерти. – Этого я никак не ожидал. Она вновь подняла голову, и я разглядел мерцающие слезы в ее прекрасных карих глазах. – Он погиб из-за меня.

– Это не так. – Я покачал головой, свободной рукой стирая соленую влагу с поверхности ее кожи. – Карсон был ублюдком, но он никогда не стал бы лишать себя наследника, которого собственноручно растил по своему подобию долгие годы. Какова бы ни была причина, я до нее докопаюсь, обещаю. Но ты не виновата, ясно? – Она не выглядела убежденной, поэтому я положил руку на ее все еще мокрую щеку и притянул лицо Элси ближе, так, что наши носы соприкоснулись. – Это не было твоей виной.

Оборвав возражения, я прижался своими губами к ее, вкушая горечь слез и сладость самой Элси. Я говорил правду, потому что точно знал, что Карсон этого не делал.

Три месяца назад…

С потолка капает вода, на полу уже образовалась целая лужа, я отсчитываю секунды, и они почти совпадают с раздражающими ударами капель о поверхность воды. Человек передо мной не шевелится уже сорок минут, я забыл часы в машине, но все равно знаю точное время. Не выдержав, подхожу ближе и пинаю его дорогущий ботинок своим, один раз, второй. Мужчина кряхтит и медленно приходит в себя. Слишком медленно.

– Если ты вырубишься снова, я вколю тебе дозу адреналина. – Угроза срывается с губ, и серо-синие глаза распахиваются от шока. Он пытается вырваться, ерзая на месте, но железная опора, к которой он привязан цепью, слишком крепка, чтобы сдвинуть ее с места этой бессмысленной возней. Поправляю перчатку и вынимаю кляп, за которым тянется нитка слюны. Мерзость. – Говори! – рявкаю я, отходя подальше.

– Что тебе сказал этот обдолбанный щенок? – смеется Карсон, натягивая цепь, от чего та врезается в его голую кожу. Я раздел ублюдка не потому, что мне нравится смотреть на уродливое жирное тело, а потому, что так получу возможность причинить ему больше боли. – У меня гораздо больше денег, подумай хорошенько, Холл.

Смотрю на него и пытаюсь понять, как отец может так сильно ненавидеть обоих своих детей, но каждого по-разному. Они абсолютно идентичны, просто у Ника больше дурных пристрастий и здоровенная палка в заднице, а Дэмиен был марионеткой, желающей всем угодить настолько, что границы собственного «я» давно размылись.

– Не по адресу, – отрезаю, вынимая из кармана зажигалку и чиркая ей перед лицом Карсона. – Спрашиваю снова: это ты послал тех парней, что напали на Дэмиена?

Если вы спросите меня, с чего вдруг такой энтузиазм в устраивании пыток, я предпочту промолчать. Черт его знает… Покинув офис «Каллахан и Аттвуд», я пообещал Нику передать его отца федералам, вот такая маленькая легенда. Карсон давно попался на глаза «Стиксу», пришло время о нем позаботиться, но не раньше, чем я узнаю, кто убил моего друга.

– Я никого не посылал, развяжи меня! – кричит он, брызжа слюной, и я внимательно наблюдаю, считывая каждое движение его лица и тела. Выглядит убедительно.

– Тогда кому ты, кусок дерьма, умудрился насолить, что они отправились за твоими детьми, даже не удосужившись немного покопаться в ваших родственных связях? – теряя терпение, пинаю его в колено, из-за чего раздается треск и вой разносится по помещению. Тот, кто заказал нападение, наверняка хотел смотивировать Карсона, может быть, он не ожидал сопротивления и просто хотел припугнуть ребят. А потом это вышло из-под контроля. Карсон смотрит в пол, морщась от боли. – Думаю, тебе не помешает немного стимула. – Снова щелкаю зажигалкой, и пламя вырывается наружу. – Знаешь, какая боль самая сильная по вербальной шкале? – Он смотрит на огонь, и я смеюсь. – Нет, не ожоги, это всего лишь стереотип. На самом деле – кластерная головная боль: она буквально разрывает твой череп до такой степени, что хочется пустить себе пулю в лоб, лишь бы все закончилось.

– Я не знаю, кто это был, клянусь, – судорожно тараторит Карсон, не отрывая глаз от пламени, которое отражается в его перепуганных зрачках, и я нахожу это чертовски увлекательным.

– Не переживай, ею страдает один человек из тысячи, но мы попытаемся немного приблизиться к этой отметке. Уже опаленная кожа болит вдвое сильнее, если вновь поднести к ней пламя.

Я приближаюсь, и на полуслове Карсон теряет сознание в третий раз за ночь. Ничего, у меня еще полно времени, сегодня я никуда не спешу.