Теневая палитра

Когда несколькими часами спустя дверь за моей спиной открывается, я даже не слышу шагов, но чувствую колебание воздуха позади, а затем рука опускается на мое плечо.

– Черт, мужик, ты в порядке? Это дерьмо выглядит довольно тревожно. – Поднимаю взгляд на Уэйда, но его очертания расплываются, потому что мои глаза застилает что-то мокрое.

– Я хотел, чтобы он умер, – шепчу, снова опуская голову и падая с колен на задницу прямо на бетонном грязном полу, к которому испытываю отвращение.

– Ну, вижу, ты справился с задачей на отлично. Я попрошу ребят унести тело и закопать где-нибудь, где его никто не найдет.

Качаю головой, опираясь предплечьями на колени.

– Не он… Дэмиен… Я хотел, чтобы его не было, и вот он мертв…

Слова покидают мой рот, и в них сквозит небывалое сожаление. Я не могу вернуть друга, не могу даже признаться вслух, что жалею, просто озвучиваю тот факт, что его больше нет.

Уэйд ничего не говорит, потому что слова и не нужны, мы все скорбим, и я в большей степени, но самое ужасное, что где-то в крохотном уголке своей чертовой черной души я испытываю нечто похожее на облегчение и маниакальную радость, потому что теперь ничто не помешает мне быть с ней.

Глава 23

Джош

Поздний завтрак прошел в попытке собрать воедино события из жизни Элси. Когда она вдруг рассказала о своей провальной попытке навестить биологического отца, моя челюсть непроизвольно сжалась. Норман Лонсдейл не был выдающимся членом общества даже близко, его досье, собранное Линком, пестрело приводами за мелкое хулиганство и кражи, и понимание, что в подростковом возрасте Элси отправилась на его поиски одна, не улучшило моего скверного настроения. Судя по последней выписке, он работал старшим помощником в водопроводной компании на юге Бостона и задолжал приличную сумму за аренду, за что и был вышвырнут в трейлерный парк. Найти его не было проблемой, я собирался поручить это кому-нибудь из нашей команды, как только доберусь до офиса, но Элси настояла на повторной встрече с человеком, который не заслуживал даже капли ее внимания.

И вот я сидел в своей машине, выстукивая пальцами по рулю, ожидая, пока она выйдет из дома. Вчера ночью Элси уснула на моих руках, я отнес ее в спальню и еще почти час наблюдал за тем, как безмятежно ее лицо во сне, убедившись, что кошмары ее не тронут, я вырубился, обессиленный и счастливый от осознания, что она рядом, в моей постели.

Вспоминая весь прошлый вечер и ночь, я не смог удержаться от улыбки, скривившей мои губы. Входная дверь приоткрылась, и Элси вышла на крыльцо, копошась в своей сумочке, она лишь на секунду оторвалась от своего занятия, вскинув голову, и хмурая складка на бровях сменилась гримасой удивления. Она пробежала глазами по корпусу матово-черного «Лотуса», застыв на месте, а потом наклонилась, заглядывая в окно и проверяя, кто сидит за рулем. Я опустил тонированное стекло, забавляясь.

– Машина тебя не укусит, залезай.

Ее брови взлетели еще выше, когда она принялась с интересом изучать меня. Я уже надевал костюм в Теннесси, но то был наскоро купленный, а не сшитый на заказ предмет одежды. Сегодня я переоделся в свой обычный костюм с черными рубашкой и галстуком, мои перчатки лежали рядом, на подлокотнике между сиденьями.

– Это довольно ошеломляюще, – сказала Элси, усаживаясь на сиденье, поправляя подол опасно короткого платья бледно-лилового цвета. Пристегнувшись и выпрямившись, она поняла, что мы все еще не трогаемся с места.

– В чем дело? – Элси поймала мой взгляд, направленный на ее тело, и слегка покраснела.

– Что случилось с твоими джинсами? – Я не хотел вести себя как территориальный придурок, но вид ее в этом платье, видимо, вызывал во мне замыкание, повреждающее мозг.

– Вся оставшаяся одежда постирана, а больше я ничего не взяла. – Она пожала плечами. – У тебя с этим проблемы?

Определенно, черт побери.

– Нет, но если какой-нибудь ублюдок решит, что у него развязался шнурок, и присядет, чтобы взглянуть на твои трусики, я вырежу ему глаза, а потом пристрелю. – Она не знала, что я не шутил.

– Поэтому ты носишь челси? – Элси кивнула головой в сторону моих ботинок без шнуровки, отчего я издал короткий смешок. – Не переживай, все трусики я тоже постирала, – беззаботно пролепетала она, нацепляя на нос черные очки и опуская зеркало, вмонтированное в солнцезащитный козырек, чтобы взглянуть на свое отражение.

Как только эта фраза слетела с ее языка, мое тело застыло, а член стал стремительно набухать под тканью брюк. Влечение, которое я испытывал, уже не вмещалось в пределы моего самоконтроля, и ее ехидные реплики только усугубляли ситуацию.

– Мы заедем и купим тебе новую одежду, – почти прорычал я, включая двигатель и открывая ворота.