Теневое Братство

Рози прилетел удар тяжелой перчаткой по затылку, голова закружилась, и ее пнули ногой в грудь, от чего она упала на землю, едва ли не под ноги Фаросу. Тот сдерживал своим оружием надавливаемый в его сторону меч и, понимая, что силы не равны, резко увел руки в сторону, пнул рыцаря по колену и, пользуясь секундным замешательством, вонзил меч ему в шею. Однако вытащить оружие он не успел – его развернули, и перед ним предстал Горед. Только вот среагировать Фаросу не довелось. Стоило лишь ему понять, кто стоит перед ним, как в грудь ударило что-то острое и очень твердое, от чего он мигом согнулся. Невозможность дышать сразу сковало легкие, мышцы сжались, мозг охватил шок, а тело словно парализовало. Фарос опустил взгляд и увидел торчащий из его солнечного сплетения кинжал, а сверху послышался слабый звон Гореда:

– Самое противное дело, это когда человек упрям, словно баран, и не желает останавливаться.

В невозможности пошевелиться, Фарос упал на левый бок, подрагивая кистями рук. Шок быстро стал сменяться жуткой болью, сознание стало неохотно покидать его. Горед подошел к Рози, которую уже держали за руки, и погладил ее по лицу.

– Тебе я дам второй шанс, – он похлопал ее по щеке и пошел в сторону. – Иди назад, в свое убежище, и расскажи всем о моей победе. Пусть вашего Фароса оплакивают недолго, ибо скоро я доберусь и до них.

Запрыгнув на лошадь и довольствуясь своим собственноручным поступком, Горед осмотрел истекающее кровью тело мертвого Фароса.

* * *

Ливень, бушующий уже несколько часов, втаптывал красную жидкость в размокшую и вязкую землю. Ветер неумолимо сгибал ветки высоких деревьев, отрывал их и уносил вдаль, пронесся страшной силы гром, ударила молния. Окутанный черным дымом, на перекрестке стоял Корун, спокойно наблюдая за лежащим посреди четырех дорог телом. Он присел на корточки и посмотрел на мертвый взгляд бесчувственного лица, закрыл веки и сказал вполголоса:

– Ты пришел к нам с грозою…с грозой ты от нас и ушел… – Корун провел рукой по голове Фароса. – Mater, dea vacuum. Tolle quod tuum est puer ex hoc mundo, do ei pacem.

Медленно, начиная с ног, тело начало испаряться, охватываясь черным дымом, который постепенно уходил в небо. Вскоре на перекрестке была только растекшаяся лужа крови, втаптываемая в землю страшным ливнем, и стальной кинжал

глава 8

Тишина, отдающаяся эхом в глубине мозга, абсолютная пустота мыслей, эмоций и физических ощущений. Фарос открыл глаза и увидел перед собой небо. Черное небо, по которому плавали еще более черные облака. Их цвет и цвет небосвода был одинаков, однако благодаря деталям и оттенкам их можно было легко разглядеть. Фарос лишь повел глазами в стороны, когда понял, что лежит спиной на чем-то твердом, сложив руки на груди. Оперев их на каменную плиту, на которой лежал, он принял сидячее положение и оглянулся. Плитой оказался каменный пьедестал, к которому вели ступеньки с четырех сторон. Вокруг были холмы и пустыни, но не из обычного песка, а из поверхности, напоминавшей глину, но фиолетового цвета. Никакого намека на солнце или другой источник света не было и в помине, но при этом было светло, словно в сумерках – достаточно, чтобы видеть горизонт и других людей, ходящих туда-сюда. При попытке понять, что это за место и что вообще происходит, Фарос сразу вспомнил последние минуты своей жизни: и казнь в реке, и драку с «копьями», и кинжал в груди. Вспомнив последнее, он сразу же посмотрел на грудь и увидел в ней отверстие размером с два пальца, внутри зияло темнотой, из него также выходила черная дымка. Ничего не понимая, Фарос просунул в отверстие два пальца, но не почувствовал абсолютно никакого дискомфорта – внутри как будто было пусто. Понятно сразу, – умер; только вот что это за место? Рай, ад, пустота, чистилище? А останется Фарос теперь здесь навсегда, или это только «пересыльный» пункт? Так много вопросов и так мало ответов, которые, так или иначе, нужно находить, поэтому Фаросу пришлось слезть с пьедестала и спуститься по ступенькам к «земле». Он долго рассматривал поверхность, не понимая, что это такое. На ощупь – обычная глина, но почему фиолетовая? С недоверием наступив на нее, стало понятно, что поверхность твердая и можно шагать по ней уверенно.