Теневой Дозор

– А с какой радости я вам сдался? Именно я, Инквизитор? Могли бы и в Ночной Дозор позвонить, – не унимался, в свою очередь, Дреер.

– Ежу понятно! Вы же всех защищаете, Дмитрий Леонидович, – улыбнулся Вадик. – Вы думаете о том, как бы спасти, а не о том, как бы нас грохнуть. Все же знают! Вы же себя сами убьете, если кто-то умрет. Вот Виктор Палыч – он не такой…

– Знаешь, что? – ответил Дреер. – Может, это и плохо, но тебя я спасать не буду, наверное.

– А меня и не надо, – еще шире оскалился Смеляков. – Вы, главное, принесите «Зеркало». А его, – махнул рукой в сторону Лиха, – можете с собой забрать. Вдруг кто-то вылечит? Какой-нибудь доктор Пилюлькин…

Глава 5

Почему-то Дреер не сомневался, что решит Эдгар. Даже не надо было смотреть линии вероятности.

– Сколько всего Иных в шайке Смелякова? – допытывался эстонец.

– Я никого больше не видел, – устал повторять Дмитрий.

Он опять сидел в центре палатки, при свете Сумеречного Фонаря, на раскладном стуле, а вокруг толпились фигуры в серых балахонах. Из-под капюшонов время от времени высовывались чудовищные демонические морды, как будто неведомое заклинание оживило аллегорические фрески с изображениями людских грехов.

Эдгар выглядел человеком, может быть, потому, что занял место там, куда не падал пучок сумеречного излучения.

Ива, напротив, даже под Фонарем оставалась сама собой. Ничего с ней Сумрак не мог сделать, разве что еще более приукрасил.

– Смеляков не может быть один, – сказал Эдгар. – У него обязательно есть подельники среди учеников.

– Детьми манипулирует взрослый, – ответил словесник.

– Вы подозреваете учителей?

– Не знаю. Я слышал игру флейты.

Разумеется, все гаджеты, навешенные на Дмитрия, ничего не показали. Микроскопические камеры сняли заснеженный холл, дождливый второй этаж и пустые классные комнаты, тронутые «тленом». На первом слое земная техника бессильна. Только показания самого Дреера могли пролить свет на то, что случилось в школе и как проходил диалог с захватчиками. Вскрывать еще раз память никто не отважился.

– Кто-то из учителей играет на ней?

– Никто. – Дмитрий перебрал в уме всех музицирующих педагогов и школьников. Был веселый Светлый информатик Касьянов по прозвищу, ясное дело, Касьян, на разные голоса исполнявший песни под гитару. Очень недурно играла на фортепиано воспитатель Надежда Храмцова, получившая дореволюционное образование в пансионе для благородных девиц. Директор Сорокин, как оказалось, умел отбивать ритм на африканских бонгах, хранившихся в его кабинете среди прочих диковин. Еще была школьная рок-группа «Сумрачный Мятеж» поголовьем из трех ведьмочек-девятиклассниц. Но флейтистов никаких не имелось.

– Это могла быть наведенная галлюцинация, Дреер.

– А смысл? Зачем сбивать меня с толку?

– Это же подростки. Пубертатный криз и все такое прочее. Они захватили школу просто ради самоутверждения. Чтобы почувствовать себя… крутыми. Разве не все в их возрасте делается ради этого? Тем более в школе строгие порядки, все маги выше их уровнем, надзиратели следят… – Эдгар кивнул Дмитрию. – А судя по тому, что вы нам показали, мальчик вел себя высокомерно и явно мог захотеть поиздеваться.

– Там еще кто-то есть, – упрямо сказал Дреер. – Они сами не справились бы с Лихом.

Он и забыл, что никогда не называл Лихарева за глаза прозвищем.

Дотащить грузного руководителя школьного Надзора до лагеря Инквизиторов оказалось самым трудным. Хорошо, что в Праге серьезно взялись и за магическую, и за общефизическую подготовку. Это начальству вроде Эдгара дозволялось раздобреть и подзаплыть. Но только не рядовым! Хуже всех приходилось рыхлому Майлгуну. Но инквизиторская муштра заставила быстро и с лихвой вернуть форму, а хитроумные травяные смеси – в этих-то зельях рыжий друг-валлиец как раз преуспел больше однокашников – действовали куда эффективнее стероидов, и притом совершенно безвредно.

Так что Лихарева, кряхтя и проклиная все на свете, Дмитрий принес в лагерь на горбу. Весь путь он не переставал сканировать ауру старшего надзирателя и ежеминутно убеждался, что Виктор Палыч еще жив. Это придавало сил.

Едва только впереди сквозь разлапистые еловые ветви забрезжили огни полевого штаба, к переговорщику с его ношей кинулись тени в балахонах. Дмитрий, еще выйдя из школы, передал весть о раненом, поэтому бесшумные ловкие фигуры уже разложили носилки. Среди Инквизиторов была и Машкова – ее ауру Дреер чувствовал бессознательно.

Лихарев пробыл в лагере ровно столько, чтобы на него успели взглянуть Эдгар с ближайшими подчиненными. А затем носилки и один из штатных целителей исчезли в портале – Лихо приняла Прага.