Теневой Дозор

Над головой сходился каменный потолок, напоминающий старинную карту с островами обвалившейся штукатурки и трещинами-маршрутами морских путей. Колыхалось пламя в колбах светильников. В спецхранах Инквизиции не бывает электричества. Говорили, его трудно контролировать: существовало множество заклинаний огня, но ни одного для переменного или постоянного тока. Однако Дмитрий подозревал, что все дело в боязни старых магов, испытываемой перед любой современной техникой, а схронами заведовали только волшебники почтенного возраста. Интересно, как будет обстоять дело лет через триста?..

Дон Рауль тоже выглядел архаично. К удивлению Дмитрия, он был одет как во времена своей инкубовой молодости: что-то вроде камзола – словесник не разбирался в исторических костюмах, – а под камзолом белая рубаха с завязками вместо пуговиц. Шляпа с широкими полями и лихим черным пером, плащ с фибулой. А главное – перевязь с рапирой и кинжалом в ножнах. Ни дать ни взять капитан Алатристе.

– Где мы? – спросил Дмитрий.

– В моих владениях, юноша. Согласитесь, я не очень похож на библиотекаря? Да, когда-то я пользовался пером лишь для любовных записок и подписей на долговых бумагах, по которым не собирался платить. – Дон Рауль усмехнулся и подкрутил ус левой, живой рукой.

Затем он резко повернулся и устремился к выходу.

– У нас от силы несколько минут, – бросил испанец не оборачиваясь, и Дмитрий рванул следом.

Они прошли сквозь дверь из тяжелых дубовых досок, скрепленных коваными полосами. Дреер тут же вспомнил дверь суздальской тюрьмы Ночного Дозора, а вслед за этим – Светлого Евстафия.

Низкий коридор разветвлялся через каждые несколько десятков шагов. Дмитрий подумал, что в этом тоже есть хитроумный замысел: главный схрон Инквизиции находился в центре лабиринта. Прорываясь через волшебные ловушки, заклятия и проклятия, злоумышленник мог тут элементарно заблудиться и долго скитаться, мечтая уже добровольно сдаться страже. Впрочем, все развилки могли быть и наведенной иллюзией – Силы тут было закачано столько, что стучало в висках, а по телу бежала дрожь.

Само хранилище, куда Рауль и Дмитрий попали очень скоро, тоже напоминало винный погреб, но посерьезнее, чем «владения» испанца. Дело в том, что вместо ячеек для бутылок тут на стеллажах покоились бочки. Словесник немедленно припомнил и какую-то лекцию из курса высшей теоретической магии, где им объясняли, что по своей форме бочка куда лучше подходит для защитных чар, чем, скажем, прямоугольный ящик. Косвенно это передает и человеческий фольклор, недаром там путешествуют через море-океан вовсе не в ящике и не в корыте. Да и великий Кеплер, хоть и не был Иным, неспроста заинтересовался стереометрией этой деревянной посуды. Если современные организации магов, будь то Дозоры или инквизиторская канцелярия, все же предпочитали использовать стальные сейфы, то схрон действовал по старинке.

По обе стороны от входа стояли, будто сторожевые джинны, две фигуры в серых балахонах. Стояли неподвижно, а лиц из-под капюшонов не было видно, и Дмитрий даже подумал сперва, будто это вовсе и не люди, а так… манекены для порядка. Слишком важное тут прятали, чтобы доверять охрану человеческому фактору. Однако за дверью оказалась конторка, а за ней – еще один балахонник, дежурный. У этого капюшон был откинут, так что сомнений не оставалось – никакой не манекен, существо из плоти и крови, разве что уровень не различить. Инквизитор стеклянными глазами смотрел в стену прямо перед собой. Головы к вошедшим, понятное дело, не вздумал и поворачивать.

На конторке лежал регистрационный журнал для посетителей: конторская книга с желтоватыми страницами, расчерченная в линейку. Последняя роспись принадлежала Раулю – Дреер запомнил его почерк, всего пара коротких линий, как удары клинка, почти что знак Зорро. Именно так фехтмейстер расписался в аттестате курсанта Дреера вместе с другими преподавателями.

А предпоследняя подпись тоже была знакомой.

Росчерк Эдгара. Судя по всему, тот побывал здесь незадолго до известия о захвате школы. А может, сигнал поступил, когда Эдгар тут и находился. Что ему было делать в схроне?

– Я зачаровал их ненадолго, – сказал испанец. – Все равно скоро тут будут другие. Вот это я никак не зачарую…

Он указал на стену, и Дмитрий разглядел вполне современную камеру наблюдения. Инквизиция не во всем придерживалась традиций.

Стеллажи с бочками лучами расходились от места дежурного. Спина Рауля уже растворялась в одном из проходов. Дмитрий снова замешкался, разглядывая камеру, однако нагнал фехтмейстера в один прыжок.

– Куда мы идем, Старший?

– Мы идем красть, ученик.

– Я уже был под Трибуналом…

– Трибунала не будет, юноша. Скорее всего мы умрем сегодня же ночью. – Рауль остановился и насмешливо покосился на Дмитрия: – Секрет истинного бессмертия в умении в любой миг с ним расстаться. А тебе ведь есть за что умирать?

– Да, – прошептал Дмитрий и опять подумал о школе. А потом еще раз про дозорного Евстафия, невольного ученика ведьмы, который полагал, что Иных могут не пустить даже на Страшный суд.