Теневые блики

Я заставила себя строго произнести, хотя это было непросто:

– Лиссай, вообще-то я к вам по делу. Мне нужно расспросить вас о черной краске.

Ищущий повернулся ко мне с искренним удивлением на лице:

– О краске? Здесь?..

– Где угодно. Это моя работа. – Я сурово свела брови.

Мысль о том, что на моем лбу в этот момент появилось две вертикальные складки, показалась мне смешной. Но я сдержалась и продолжила хмуриться. Все-таки что-то тут не так с воздухом.

– Ладно. – Лиссай перекатился на живот и подпер ладонями подбородок. – Что именно ты хочешь знать?

Он продолжил упорно общаться на «ты». Я же максимально деловым тоном спросила:

– Что вы имели в виду, когда говорили, что от «черной краски не отвести взгляд»?

Лиссай почесал нос, потом протянул руку к растущим рядом ромашкам, сорвал одну и начал гадать. Хм, на что могут гадать мужчины? Неужели тоже на любовь?

Принц пожал плечами:

– Я имел в виду, что краска Теннета – это магический проводник. Она улавливает энергию унни, как клейкая лента – мух. Побочным эффектом является то, что краска тем самым захватывает человеческое внимание.

Я поперхнулась:

– Простите. Вы знали, что краска – магический проводник? – Перед глазами у меня мелькнуло неприятное видение: мертвое лицо госпожи Мелиссы.

Информация о проводнике была последним, что она успела нам сказать.

– Да. А что? – удивился Лиссай.

– Может быть, то, что о существовании таких проводников никто не знает? А вы не сообщили мне о них сразу, как только я заинтересовалась краской? – дерзко заявила я.

В Святилище поднялся неприятный холодный ветер. Лиссай поморщился:

– Тинави, при всем моем уважении, я тебе ничем не обязан. Какие вопросы задаешь – такие ответы и получаешь.

– Вам не кажется, что в случае преступлений умничать – это не лучшая затея?

– Тинави, ты все-таки разговариваешь с принцем крови, пожалуйста, потише.

Я аж захлебнулась от негодования.

Что?

Эта рыжая каланча кичится своим происхождением?

Тотчас Лиссаю на нос упала огромная холодная капля дождя. А мимо пролетавшая птичка – не Марах, какая-то разноцветная пичуга – сделала свое черно-белое дело прямо на шелковую пижаму Ищущего. В Святилище стало еще неуютнее: разгулявшийся ветер стал уносить клубы тумана, и оказалось, что земля меж деревьев абсолютно голая, даже без травы. На небе, и без того низком, стремительно стягивались тучи.

Принц растерялся:

– Тинави, боюсь, Святилище подстраивается под твое настроение.

Я резко придержала коней:

– Такое может быть?

– В теории, да.

Лиссай поднялся с земли, с отвращением стер листом папоротника кляксу на шелке, и мы поспешили скрыться в беседке от начавшегося дождя. Там художник задумчиво облокотился о перила, глядя на унылую серость, которой быстро заволокло его волшебный потусторонний мирок.

– Если что, я уже передумала на вас злиться, – осторожно пробормотала я. – Хотя не ожидала комментариев про принца крови…

– Прости. Меня так воспитали. Ударили – бей в ответ. Это вырывается машинально, – повинился он. – Смотри, небо очищается. Удивительно!

Я подняла взгляд. И впрямь. Тучи разошли так же быстро, как и появились. Аккуратная радуга, мерцая, аркой повисла в небе.

– Ничего себе, – подивилась я. – И что же, Святилище под всех так подстраивается?

– Не знаю. Ведь здесь не было никого, кроме нас. – Он наморщил нос. – Но я не помню, чтобы местная погода ориентировалась на меня.

– Новичкам везет. Как и дуракам, – я отмахнулась. – Позвольте, продолжу о работе?

– Да, конечно.

– Расскажите, как именно черная краска взаимодействует с унни.

Принц легонько улыбнулся, заставив ямочки на щеках проявиться еле-еле. Скорее обещание, чем ямочки. Но уже неплохо.

– Как я уже сказал, черная краска улавливает свободные частички унни, которых полно в мире, и стягивает их к одному месту. Такими свободными частичками наполнены, в том числе, наши мысли, если мы специально не сосредотачиваемся на чем-то одном. Поэтому я и говорю, что «от краски нельзя оторвать глаз». Большинство людей не думает. Почти никогда не думает, представляешь? Они делают все по привычке, механически, по накатанной. Живут на рефлексах, упуская суть. Унни гуляет в их головах, как перекати поле. Искра не контролирует эту унни, светясь еле-еле. Конечно, краска заставит таких людей увлечься картиной. Поэтому я и любил свою «Черную серию». Она помогает сразу определить тех, кто не живет по-настоящему: они начинают пускать слюни перед полотнами, никакого сопротивления, никакой собственной оценки… Это очень грустно.

– И действительно, – цокнула я языком.

Что же, получается, наш маньяк выбирал для своих жертв наиболее… хм… не думающих людей? Как-то странно.

Я спросила:

– Лиссай, а есть места в нашем мире, где унни отсутствует? Напрочь?

– Конечно, нет! Как ты себе это представляешь? Тогда это будет уже не наш мир. И не наша Вселенная. Скорее – Хаос… – Принц поразился моему вопросу, и, глядя в его распахнутые глаза, я чистосердечно призналась:

– Я не очень разбираюсь в теории магии.