Теневые игры

— Пять лет назад я нарвалась. Я действительно серьезно срезалась. Меня поймал какой-то черный лед. Он не убил меня, но подошел достаточно близко и поджарил мне мозги. Чтобы вылечиться, я потратила годы. И это лишь физическое повреждение, — подчеркнула она. — А психологическое? Я до сих пор его чувствую. Я чувствую… — Слай остановилась, затем продолжала чуть медленнее. — Я убеждена, глубоко убеждена: в следующий раз, когда я встречу черный лед, он меня убьет. Все.

— Ты же входила в сеть там, в Сиэтле, — заметил Коршун.

— Да, но под прикрытием Т.С. — Она подавила очередной приступ дрожи. — И даже тогда… — Она постаралась отогнать образы огромных фигур из черного льда справа и слева от Юргенсена.

Слай замолчала. Коршун пристально глядел на нее. «Понял ли он хоть что-нибудь из моих слов?» — спрашивала себя Слай.

— Я знаю, что должна буду вернуться и еще раз померяться силами с «Цюрих-Орбитал», — сказала она, и эти слова потрясли ее саму до глубины души. — У меня нет выбора, но я еще не готова. Мне нужны кое-какие приборы. И я должна психологически подготовиться к этому. Ты понимаешь? — Она взглянула на Коршуна.

Он все еще лежал, растянувшись, на кровати, но что-то в положении его тела изменилось.

— Твое право, — сказал он.

Он вдруг скатился с кровати.

— Ты сделаешь то, что должна сделать, — уверенно произнес юноша, — но я должен выйти отсюда, Слай. Если я здесь останусь, то просто свихнусь.

Она поняла и улыбнулась. Сколько времени прошло с тех пор, как она была такой же энергичной и испытывала потребность делать хоть что-нибудь? Десять лет? Больше? Не похоже.

— Возьми машину, если хочешь, — сказала она. — Но будь осторожен, хорошо?

На его лице заиграла улыбка.

— Осторожность — это мое второе имя.

«Да, это так», — подумала Слай.

Коршун сгреб со стола ключи и направился к двери.

— Не тяни, слышишь? — Он помолчал. — И будь осторожна.

С этими словами он вышел из комнаты.

ГЛАВА 24

15 ноября 2053 года, 22.00

Коршун шел медленно, наслаждаясь прогулкой по ночному городу. Он запарковал «коллоуэй» на платной стоянке. Заплатив вперед со своей кредитки — точнее, кредитки Дэвида Корнуэла, — он узнал кое-что новое о землях Сиу.

Здесь до сих пор использовали наличные деньги. Не электронный кредит, а настоящие монеты из пластика с металлическим покрытием, банкноты. Основной денежной единицей, как и везде на континенте, оставалась обычная нуена. Но для мелких платежей — вроде платы за стоянку или взяток — использовали деньги. Когда Коршун достал кредитку, охранник на стоянке — крупный тип с крашеной мохаукской стрижкой — был явно недоволен. Коршуну срочно пришлось изобразить из себя тупого туриста, объяснить, что он здесь впервые, приехал издалека, и извиниться за свою необразованность. Удачно имитировав вспышку сообразительности, он спросил охранника, не мог бы тот записать на кредитку счет побольше, а сдачу выдать наличными. Поломавшись с минуту, охранник согласился и, взяв с него сто нуен за пятинуенную стоянку, выдал восемьдесят пять кучей мелочи. (Лишние десять нуен, конечно, оказались платой за услуги, взимаемой по закону.) Коршун отправился на прогулку, ощущая непривычную тяжесть в кармане.

Похоже, что он сразу попал на центральную улицу в Чиенне. Неподалеку высилось несколько больших зданий, вроде бы правительственных. Одно из них называлось Национальным театром сиу. Но дальше к западу здания становились все меньше и неказистей. Кабаки и клубы, на многих объявления вроде: «Живой стриптиз на сцене», другие голографические рекламы демонстрировали предлагаемые развлечения с почти медицинскими подробностями. Первое, что бросалось в глаза, — все вокруг были индейцами. Одежда на них в основном была обычная, такая сошла бы и в Сиэтле. Но тут и там попадались люди в набедренных повязках из оленьей кожи, в кожаных штанах, в расшитых мокасинах. Самой распространенной прической была «мохау», как ее называли в Сиэтле, — петушиный гребень волос посреди выбритой головы.

Коршун с трудом припомнил, что же он прочел о прическах индейцев в книге этого самого Лэнгланда. Там говорилось, что настоящие индейцы-мохау никогда не носили подобной прически, на самом деле так стриглись люди из племени крик и некоторых других племен. Настоящие мохау выбривали макушки, а волосы оставляли сзади и с боков. На одном из перекрестков Коршун заметил человека с такой стрижкой, огромного человека в форме, которая буквально кричала: «Осторожно, полиция!» На боку у полисмена висела кобура, а в ней пистолет чуть ли не с метр длиной. Коршун отвернулся и поспешил пройти мимо, спиной чувствуя ледяной взгляд полицейского.

Пройдя еще один квартал развлечений, Коршун задумался: что же он здесь делает? Пожалуй, то, что он сказал Слай, было правдой: просиди он в отеле еще час — и он сошел бы с ума. Да и на город посмотреть тоже стоило.