Теневые владыки

Так я стал жертвой самого быстрорастущего европейского промысла – угона автомашин. Каждый месяц на улицах севера Европы угонялись тысячи машин, которые затем готовили к нелегальному экспорту в Восточную Европу и на Балканы. В 1992 году я наблюдал, как огромный контейнеровоз расставался со своим грузом в дышащем на ладан албанском порту Дуррес. На ржавый пирс, засыпанный битым камнем, выкатывались десятки «БМВ», «Пежо», «Хонд» и, главное, «Мерседесов», «Мерседесов» и снова «Мерседесов», в основном двухсотой серии, которую так любят таксисты в Германии, Бенилюксе и Скандинавии. Таможенные служащие только продирали от сна глаза, когда возбужденные, запыленные и грязные люди принялись завладевать машинами, еще не избавленными от дезодорантов-елочек, семейных фотографий в кабинах и старых сигаретных пачек на сиденьях.

В коммунистической Албании владеть автомобилями разрешено было только государству: дороги строились так, что могли пропускать лишь несколько грузовиков в день, а водить машину не умел никто, кроме горстки государственных шоферов. Но вот в хаосе рушащегося коммунизма открылись шлюзы, и теперь каждый, кто мог завладеть автомобилем (ворованным), разъезжал по общественным шоссе со средиземноморским упоением (несмотря на то что раньше никогда не сидел за рулем). И тут посыпались увечья! Страна превратилась в огромный смертельный аттракцион-автодром, а уж воры не брезговали никакими машинами (если учесть, что автомобили и так были крадеными, найти морально безупречного автовладельца было непросто). Машины, которые в Албании не задерживались, продавались в Македонию, Болгарию, Россию, на Ближний Восток, на Кавказ и в бывшие советские республики Средней Азии.

В то время я не понимал, как много означает кража моей машины. Я не мог разглядеть тот айсберг преступности, который стремительно нарастал под поверхностью этого бушующего моря революций, свободы, национализма и насилия, затопившего Восточную Европу. Многие принялись оживлять старые распри. Другие что было сил старались сохранить привилегии, которыми они пользовались при старой системе – в обществе, где слово «коммунизм» в одночасье стало ругательным. По иронии судьбы, в Болгарии революцию возглавили такие люди, как Луканов, которым не терпелось начать новую карьеру в роли капиталистов. А многие из их сограждан, по понятным причинам, хотели увидеть, как огромный репрессивный аппарат коммунизма будет разрушен. Понятно и то, почему правительства, желавшие популярности, одно за другим тысячами выбрасывали на улицу полицейских. Работу теряли оперативные сотрудники и исполнители всех мастей: агенты тайной полиции, офицеры контрразведки, бойцы частей специального назначения, пограничники, а также сотрудники уголовного розыска и автоинспекции. Эти люди умели вести наружное наблюдение, провозить контрабанду, убивать, создавать агентурные сети и шантажировать. К 1991 году 14 тыс. сотрудников спецслужб обивали пороги и искали работу в стране, масштабы экономики которой сокращались опасными темпами. Однако был один сектор, который расширялся беспрецедентным образом, и там имелись «специальности», идеально подходившие безработным и недовольным полицейским. Этим сектором была организованная преступность.

В подобной ситуации оказалась и еще одна группа людей, недавно лишившаяся своих преимуществ – борцы, боксеры и тяжелоатлеты. Когда одновременно с подувшими ветрами свободы, которые требовали сократить государственную полицию до размеров кадрового костяка, разразился бюджетный кризис, спортивные общества стали по всей стране превращаться в небольшие частные охранные фирмы.

Сеть продавцов угнанных машин первоначально принадлежала борцам. По всей стране эта сплоченная группа единомышленников взяла под свой контроль мотели вдоль крупных магистралей. Полагаясь на отменную мускулатуру и высокое взаимное доверие, они развязали волну насилия, с целью запугать и одновременно подчинить себе мелких воров и уличные банды. К 1992 году борцы практически взяли в кольцо все крупные города Болгарии, хотя в некоторых районах они столкнулись с конкурентами – бывшими полицейскими и сотрудниками ДС, которые занимались «крышеванием». Но самые блестящие головы додумались объединить обе «специальности» – спортсмены были мускульной силой, а полицейские создавали сети. Так стали плодиться смешанные организации, которые господствовали в экономике, и появились две группы, безраздельно доминировавшие на рынках, – они были известны под аббревиатурами SIC и VIS.