Теневые

Ноа наспех заштриховал пространство внизу. Я пока мало понимал, как эти каляки могли что-либо мне разъяснить, но продолжал молча слушать, не перебивая. Я лишь раз взглянул исподлобья на Ноа, но тот был, кажется, поглощен рисованием.

– Изначально Теневые так же бестелесны, как и обычные человеческие тени, которые не могут причинить вред своему хозяину, – Ноа быстро нарисовал в поле «нашего» мира улыбающегося человечка под солнцем. – В общем-то, то, что все мы видим – обычный эффект света. Физика, не более.

Ровно в момент, когда я вновь посмотрел на Ноа, тот, словно почувствовав, перевел взгляд своих нереальных глаз на меня и подмигнул.

– И? Как из привычного явления появляются эти… Бугимены? – спросил я, чтобы как минимум тупо не глазеть на него. Но, кажется, и сам Ноа словно ожидал закономерной реакции на свой рассказ. Неужто красовался? Хах.

– Теневые по своей сути – сгустки максимально сконцентрированной негативной энергии и отрицательных эмоций, которыми мы сами невольно питаем их, – серьезно продолжил Ноа.

Он нарисовал нечто похожее на черную дыру, линиями соединив ту с фигуркой наверху.

– Злость, гнев, раздражение, обида… Все наши порочные чувства кормят Теневых, пока те наконец не накопят достаточно силы, – теперь темная клякса стала обретать силуэт под руками Ноа. А после, помедлив, он начертил возле абстрактной фигуры крест. – Все Теневые – это тени умерших людей. То есть у них уже нет хозяина…

– Хочешь сказать, – перебил-таки я, чтобы проверить, точно ли следую за его ходом мысли, – что когда человек умирает, его тень переходит жить в Теневой мир? А потом, как стремная губка, впитывает всю негативную дрянь из нашего, пока не накопит ее достаточно для того, чтобы выбраться и начать жрать людей? Так, что ли?

– Да, – Ноа щелкнул пальцами и указал на меня. – Суть ты явно уловил. А ты смышленый, Калеб. Ты мне нравишься.

Ноа улыбнулся и абсолютно естественно, без неловкости смотрел мне в глаза. Я бы мог и залипнуть, но меньше часа назад мою душу едва не выпили хреновы тени, так что я лишь мазнул по лицу Ноа взглядом, на долю секунды притормозив на его полноватых губах, и, проигнорировав его последние слова о симпатии, снова спросил:

– Но если Теневые питаются негативом, зачем вылезают сюда? Зачем им телесная форма? По мне, так в мире достаточно токсичных эмоций, чтобы накормить весь их Теневой мир.

Ноа с любопытством посмотрел на меня, хмыкнул и откинулся на спинку дивана, на котором сидел.

– Токсичные, как ты верно их назвал, эмоции – равносильны отходам. Объедкам с человеческого стола. Да, они позволяют мертвым теням окончательно не исчезнуть. Но представь себе огромный аквариум.

Ноа сделал паузу, видимо, давая мне время нарисовать в голове картинку. Я кивнул, как бы сообщая, что ок, я представил, двигайся дальше.

– А в нем тысячи… со-о-отни тысяч плавающих рыб, – Ноа в воздухе обвел руками пространство. – Они барахтаются, борются за выживание, за пищу, которой на всех не хватает. Так и мертвые тени. Они потеряли свою связь с нашим миром, но стремятся в него вернуться. Поэтому им необходимо насыщаться, чтобы иметь достаточно силы для перехода сквозь разделяющую миры границу.

Ноа прервался, вновь беззаботно принявшись за еду, а я переваривал информацию. Больше всего меня поражало не то, что я узнал о существовании Теневого мира, а то, как спокойно на самом деле я это воспринимал. Не так, как обязан простой человек. Да, я отчасти терялся в потоке рухнувших на меня странностей. Но я полностью верил Ноа, даже не допуская возможности, будто все это какой-то дешевый фарс.

И все же…

– Окей, ладно, – я кивнул, давая понять, что готов продолжить наш экспресс курс по умбралогии*. Ноа, звучно хлебнув из стакана и с аппетитом жуя, жестом показал мне, мол, ага, я весь во внимании. – Что насчет Ядер? Как Теневые начинают высасывать их?

Я снова вспомнил свой детский кошмар. Вспомнил убитого Теневыми парня, увиденного мной ночью. Меня машинально пробрал озноб, и я вздрогнул. Если бы Ноа не пришел мне на выручку, вполне вероятно, что я был бы мертв.

– Как пиявки, – просто ответил Ноа и бросил в рот картофельную палочку. – Ты ведь успел ощутить, как они вытягивали из тебя твое Ядро?

– Я… Мне даже больно не было, – честно признался я. – Чувствовал слабость, страх, но не боль.

– Потому как она им неинтересна, – хмыкнул Ноа. – Твои эмоции – вот что действительно важно. Но, кажется, я вовремя прервал их трапезу.

– Спасибо. Правда.

Я вдруг понял, что ранее толком и не поблагодарил Ноа за спасение. Но он лишь отмахнулся, словно просто помог мне подняться с асфальта, когда я оступился.

– Делов-то. Главное, успел их прогнать прежде, чем они добрались до Ядра.

– Кстати, как тебе удалось? – задал я логичный вопрос.

– А это я расскажу тебе позже, не все сразу, – загадочно ответил Ноа, вновь улыбаясь. Он так и не выпускал из рук вилку, которой ел пирог, будто ждал, когда же я отстану с вопросами, хоть и живо мне все объяснял.