Тени

- Оставь занавески в покое, - приказал я. - Послушай, я два месяца просидел за семью замками и смотрел на телеэкраны, где показывали площадь перед Службой Вероятностей. В точности такую же площадь, ту самую площадь, только в другой Вероятности. Там были... казни, днем и ночью, ужасы, каких ты и представить себе не можешь. Я был в панике, когда вышел оттуда сегодня, я знал, что это другая Вероятность, но пока мы переходили площадь, во мне все ревело от страха. Город пугает меня, через год-другой я вообще не смогу выходить на улицу, так что будь добра, не трогай занавески, я не хочу смотреть в окно.

Она подошла и села рядом со мной.

- Это так страшно?

- Ты не понимаешь, - сказал я. - Кто сам не пережил, тому не понять. Большей частью город такой же, как у нас, с небольшими отличиями. Ну, люди по-другому одеты, автомобили другие. Но иногда люди и ведут себя по-другому, творят бог знает что. Бывает, и города нет, одни леса и луга, как-то я видел только воду, а есть линия, где вообще ничего нет, буквально ничего, кроме какого-то клубящегося тумана, который даже на экране пугает до смерти. Понимаешь? - твердил я в отчаянии. - Откуда мне знать, где реальность, а где нет? Каждая из этих линий Вероятности столь же реальна, как та, где мы сейчас находимся, и через некоторое время уже не знаешь, какая самая реальная, какая твоя, в какой из них ты окажешься, покидая камеру. Когда выходишь, словно попадаешь в другую линию, и если возвращаешься из какой-нибудь красивой Вероятности, то здесь все кажется невыносимым. Только дни считаешь, когда снова отправишься Наверх, потому что уже не понимаешь, где реальность, и никогда не поймешь - все тебя пугает, и все невыносимо. - Я откинулся на спину и закрыл глаза.

Она положила холодную ладонь мне на лоб.

- Я не знала, - сказала она.

- Наплевать, - мрачно сказал я.

Она прислонилась к моему плечу, мягкая и сладостная, пахнущая розами. Я схватил ее, как утопающий, и притянул к себе. Она шепнула: "Не надо", но я уже не слушал. Она почти сразу перестала сопротивляться.

Потом я лежал на спине рядом с ней, в темноте ощупью пытаясь найти сигареты. Я чувствовал себя немного сонным и испытывал некоторое чувство стыда. Она вышла из комнаты в ванную, потом включила кофеварку. Двигалась она тихо, как черная тень в темной комнате.

- Ты сердишься на меня? - спросил я.

Она принесла кофе и села на край кровати, поставив между нами поднос.

- Нет.

- Разочарована?

- Мне следовало сразу понять. Десять лет назад я была бы в ужасе, кричала бы и плакала. Но теперь это не имеет значения, - она смотрела на меня, глаза поблескивали на темном овале лица. - Но ты мог бы быть тактичнее.

- На нашей работе перестаешь считаться с другими. Когда доходишь до того, что не отличаешь реальности от фантазии, о чувствах других людей уже не думаешь.

- Я знаю, - сказала она.

- Ничего ты не знаешь.

Я отхлебнул кофе. Он был крепкий и горьковатый, с сильным привкусом - чего? Соли? Я скривился.

- Бог мой, что это?

Она уставилась на чашку.

- Прости, - сказала она. - Я забыла.

Она пошла к кофеварке и вернулась с новой чашкой кофе, крепкого и сладкого.

- Я все еще забываю, - сказала она, протягивая мне чашку. - После стольких лет.

Я отхлебнул кофе.

- Откуда ты?

- Ты этого места не знаешь.

- А вдруг знаю?

- Недалеко отсюда, - сказала она. - С километр, не больше.

- Непохоже, что ты родилась здесь, - сказал я. - У тебя занятный акцент, непохоже, что ты давно живешь здесь, в городе.

- Когда я родилась, - тихо сказала она, - здесь не было города.

- Ясно, - съязвил я. - Городу свыше пятисот лет. Ты на вид немного моложе.

- Я была здесь десять лет назад, - сказала она, - и тогда города не было.

Я похолодел.

- Что ты мелешь!

- Здесь была деревушка, - продолжала она. - А за несколько километров отсюда небольшой замок. Никаких автомобилей и ракет, разве иногда воздушный корабль. Мирная сельская глушь.

Я почувствовал, как у меня в животе растет холодный ком.

- Как в сказке, - пробормотал я.

- Тебе не понять, - сказала она устало, как будто рассказывала уже не впервые, и слова вылетали у нее сами собой. Меня привезли оттуда.

- Брось, - сказал я. - Каким образом?

- Сам знаешь. Стальная камера.

Я подскочил так стремительно, что чуть не пролил кофе.

- Ты с ума сошла! - вскричал я. - Из одной Вероятности в другую ничего переносить нельзя. Это исключено!

- Все так говорят, - тихо сказала она. - Я жду уже десять лет, и все говорят, что это невозможно. Так сказали в Службе Вероятностей, когда меня привезли, и когда я спрашиваю тех, кто выходит из здания, они говорят то же самое. - Она отвернулась. - Я всех спрашиваю десять лет подряд, - повторила она. - Я жду возле здания десять лет, и все говорят одно и то же.

- Что тебе надо? - спросил я.

- Я хочу домой.