Тени Архонта

— У каждого есть больная мозоль. У него Редгар, у тебя мужчины, у меня рабство. И больше не говорите об этом. Никогда. — Потребовал тоном приказа. Данан замерла, оглянувшись на эльфа через плечо. Кажется, хотела бросить какое-то возражение или ворох вопросов, но сдержалась и вернулась к Дею, ему явно нужна была помощь. Чародейка знала только одно исцеляющее заклятие, но налепила на Диармайда столько его узоров, что в какой-то момент он стал похож на сверкающий магический куст. Облегчение наступило практически сразу, разлилось приятным теплом по венам. Поняв, что может свободно дышать, Дей перевалился на спину и набрал полную грудь воздуха. Данан помогла ему подняться до сидячего положения. И, вместо того, чтобы сказать это эльфу, Дей со всей серьезностью уставился на Данан:

— Не думай, что я забуду ему это.

Данан вгляделась в лицо товарища и ответила с клятвенными интонациями:

— Не думай, что и я забуду ему это. Но только — это.

Пока Дей размышлял над словами чародейки, гном подошел к эльфу. Тот отряхивался неоправданно долго после единичного падения, так что Стенн сразу просек: Жал прислушивается к беседе двух смотрителей.

— Низко ты дерешься, малыш, — подытожил Хольфстенн.

Жал проверил, все ли оружие на месте, размял шею, поводил плечами вверх-вниз. Целый, заключил он.

— Может, и низко. Но я все еще жив. И в конце Пагубы тоже буду жив, если только выживет все сущее. А вот за вас — не гарантирую. С таким-то лидером, — он подбородком указал на Диармайда в руках чародейки.

— Не начинай снова! — предостерег Стенн.

Жал качнул головой:

— И не думал. Все, что я хотел сказать, я сказал. Все, что хотел выяснить, вызнал. Я отойду, — сообщил он, чтобы остальные не бросились еще с какими ухищрениями на его поимку или с наказаниями, одно лучше другого.

— По нему трудно сказать, — заговорил, наконец, Борво, — что он испытывает от убийств. И тем более — от драк.

— С убийствами — ничего. Это работа, — со знанием дела ответил Хольфстенн. — А с драками — так тайны вроде и нет. То же, что все.

— Радость? — с сомнением протянул Борво. — Непохоже.

— Радость, — настоял гном. — Думаешь, убийце много можно навоевать? Тебе платят не за боевое мастерство, а за результат: была голова — нет головы; был человек — нет человека. Все.

Когда Жал вернулся, он заявил, что примет первый дозор на себя.

— С какой ста… — начал Борво, но его прервали.

— Даже без своих особых жил я мог убить его сегодня, по меньшей мере, пять раз, и он все еще жив. — Он принялся перебирать свои вещи, чтобы поудобнее устроится немного с краю от бивака. Так остальные смогут улечься ближе к остывающему очагу. — Что еще вам надо?

— Возможность доверять тебе хоть немного! — прямо заявил Борво.

— А я не доказал, что мне можно доверять?

Такого нахального ответа от него точно никто не ждал.

— Со своей ношей без тебя справлюсь, — сквозь зубы процедил Диармайд, косясь на то, как, обиженный за старшего товарища, к эльфу подходит Борво. Видимо, тоже хочет, чтобы ему рожу начистили. Не решив, стоит ли отговаривать товарища, Дей вскинул руку, собираясь что-нибудь ляпнуть.

— А ТЕБЕ-ТО ЧТО?! — неожиданно взревел Жал, оборачиваясь с скоростью ветра. Дей увидел, как он выбросил вперед руку согнутыми пальцами вперед. Он почти ждал, что сейчас эльф голой рукой переломит соратнику горло. Дей не понял, как вскочил на ноги и бросился другу на помощь. Данан уже растянула какую-то из магических печатей, ожидая увидеть, как Жал вырывает из горла Борво или трахею, или хребет.

Однако эльф вцепился в воздух. Его рука действительно светилась, амнирит струился по жилам и, словно стекая с кончиков пальцев, перекидывался на нечто, зажатое в эльфийских пальцах. Огибая невидимые очертания, амнирит мало-помалу выводил из невидимости сущность. Вот линия твердого широкого подбородка, скул, черт лица — значит, мужчина; вот широкие плечи в знакомых доспехах, потертый пояс с оружием — значит, какой-то из гарнизонных стражей Умсара. И да, вот он весь, с голодными горящими углями бледно желтых глаз — призрак убитого в неизвестное время солдата или патрульного. Висит, вздернутый рукой эльфа над землей, болтает бесплотными ногами и любовно таращится на сжимающую его горло руку — с обожанием, с надеждой, с диким голодом до силы, на зов которой шел.

«А эти вымученные, выпотрошенные из тел души тоже, как исчадия, — подумала Данан, наблюдая за призраком, — вечно голодны, пусты и тщатся заполнить себя чужой жизнью».

Зарычав, Жал отбросил призрака, как если бы это был живой человек, а он, Жал, обладал силой десяти мужчин разом. Замерцал весь, в один безразмерный стремительный шаг настиг фантома, поймал за обе руки, потянул на себя, упираясь при этом ногой призраку в грудь. Так, будто пытался оторвать конечности. В другой ситуации это было бы самым глупым и бессмысленным зрелищем, но сейчас все, кроме Данан пялились с нескрываемым изумлением на то, как живой эльф мутузит призрака. Не «проваливаясь» сквозь, не промахиваясь из-за бесплотности последнего, а просто… мутузит!