Тени безумия

— Остынь, приятель, – я старался выглядеть спокойным и расслабленным, хотя, на самом деле, был близок к точке кипения. — Я не с тобой разговариваю.

Пат открыл рот, но я сделал предупреждающий жест.

– Хорошенько подумай, прежде чем что-то сказать. Два раза я стерпел, на третий придется поучить тебя вежливости, раз мамочка не объяснила, как нужно разговаривать с другими людьми, —я потерял интерес к брюнету, и повернулся к Рэйчел. – Так как? Уделишь мне две минуты?

— Ты… – Пат задохнулся от злости и попытался встать. Я переместил вес тела на правую ногу, готовясь резко развернуться, уклониться от удара или ударить первым, в зависимости от ситуации, но Рэйчел перегнулась через стол и схватила брюнета за плечи.

-- Пат, не надо! Пожалуйста!

Брюнет фыркнул, но уселся на место.

– Что ты хотел, Ланс? – от ее голоса веяло ледяным холодом. Да, кажется, мне здесь не рады. Не стоило, наверное, и заходить. С другой стороны… Да и черт с ним! Хотя бы точку поставлю.

– Наедине.

Пат снова издал насмешливый звук. Хренов ублюдок! С каким удовольствием я бы сейчас раскрошил ему зубы стволом пистолета!

– Две минуты, не больше.

– Детский сад, – прошипел брюнет. – Чтобы послать его, достаточно секунды.

– Пат! – Рэйчел повысила голос. – Позволь, я сама решу, кого мне посылать и за какое время.

– Позволяю, – брюнет усмехнулся и встал. – Жду тебя в машине.

Бросив на стол мятую купюру, он выбрался из-за стола, намеренно пихнув меня плечом и направился к выходу. Я задавил вспышку злости, и указал на его место.

– Присяду?

Рэйчел безразлично пожала плечами. Восприняв это, как согласие, я уселся за стол, облокотился на локти и наклонился к ней.

– Прости.

– Простить? За что? – она изобразила на лице равнодушное непонимание, но я видел, что оно искусственное, что за ним скрывается что-то другое. Обида? Да, именно она. Обида и уязвленная гордость.

– За то, что я… – я стушевался. Черт, а ведь и правда – за что? Ведь не было никаких обещаний, никаких договоренностей… Да, она мне позвонила один раз, я ответил, что приехать не могу… После этого мы не общались. Черт, да прошло несколько дней, она меня давно из головы выбросила, а я тут надумал себе! Хотя… Ладно, к дьяволу! Нет ничего хуже незаконченных дел. Извинюсь, уйду и отправлюсь домой. К пиву и сериалам.

– За то, что у тебя могло сложиться неправильное впечатление, – что я несу, господи?

– Ты извиняешься за мои мысли? – девушка усмехнулась.

Я вздохнул.

– Нет. Просто… В общем… – я начал злиться на себя за косноязычие. Как мальчик, честное слово! – Когда ты позвонила – я очень хотел с тобой встретиться. Но у меня не было возможности. Мне пришлось уехать, по работе. Дела…

– Настолько важные, что ты даже не нашел минуты, чтобы позвонить? – скептически поинтересовалась Рэйчел. – Ну, верно. Зачем? Легко пришло – легко ушло, да?

Ага. Вот она себя и выдала. Она и вправду обижена. Небось решила, что я принял ее за девушку легкого поведения, скажем так. Значит, ей не все равно – и это уже что-то.

– Это не так. У меня действительно не было возможности позвонить. Да черт побери, Рэйчел! Если бы я так считал – разве сидел бы сейчас здесь? Выслушивал бы все это дерьмо от твоего друга?

– Не знаю. Тебе виднее, – кажется, она обиделась всерьез. – Мало ли. Пятница, вечер… Дурочка из провинции, которой достаточно показать местные достопримечательности, чтобы затащить в койку… Дешево и сердито, почему бы не повторить? – на этих словах голос девушки сорвался, и она быстро отвернулась.

Я нагнулся вперед и взял ее за руку.

– Ну прекращай, а? Сама же знаешь, что это не так.

Девушка, все так же глядя в сторону, шмыгнула носом. Проклятье! Как ребенок обиженный!

Протянув руку, я аккуратно повернул ее голову к себе, погладив по щеке.

– Ну ты чего?

Она стряхнула мою руку, но сделала это беззлобно. Кажется, лед тронулся. Или нет?

– Ланс ван дер Тоот, ты – козел, –прошипела она. Глаза девушки метали молнии, но было в ее взгляде что-то еще. Облегчение? Радость? – Я, вообще-то, ждала твоего звонка, –продолжила Рэйчел. – И даже несколько раз звонила тебе сама, что, мать твою, совсем уж неприлично. Но твой гребаный чарофон был выключен!

– Я…

– Молчи! Я сейчас говорю! Так вот! Если ты думаешь, что ты, мать твою, такой распрекрасный крутой самец, что я прощу тебя, только увидев… Не улыбайся! Если ты, мать твою, считаешь, что все будет так просто – можешь сразу отсюда уматывать, понял?

Я старательно сдерживал улыбку. Ругалась она не очень умело, но искренне. Выглядело это забавно.

– Понял. И что мне нужно, чтобы заслужить твое прощение?

– Для начала – тебе нужно быть ровно в восемь часов в доках. В восемь, понял? И ни секундой позже! Будешь стоять там, смотреть заезды и болеть за меня! А потом тебе придется меня удивить. Как – придумаешь сам. И вот тогда, только тогда, я подумаю над тем, чтобы тебя простить. Понятно тебе?

На этот раз сдержать улыбку я уже не смог.

– Понятно. В восемь. В доках. Удивить.

– Сильно удивить!

– Сильно удивить, – кивнул я.

– И не вздумай опоздать! – девушка встала. – Все. Я пошла, а то Пат опять припрется и начнет бычить.