Тени безумия

Лишь единицы не будут покорно падать в бездонную пропасть, пожравшую обжитый мир, а будут хвататься за край и выбираться. Будут бороться, преодолевая и побеждая сверкающий огненный ужас.

Родерика учили: смертные забыли о важности ритуалов. Еще сильны церемонии и обряды в Южной стране и на Дальнем Востоке, но в Западном Равалоне традицией стало нарушение традиций. Важен не ритуал, а сами смертные – так считают на западе.

Они ошибаются.

Ритуалы – это то, что делает смертных смертными. Повторение первособытий, уподобление Первым, творящим миропорядок, и через это повторение поддержание миропорядка.

И убийство – такой же ритуал. Но смертные забыли об этом. Убивают на войне, убивают на дуэлях, убивают в драке, убивают ради наживы, в чем бы она ни состояла – в паре монет или куске чужой земли, – и, что самое худшее, убивают случайно, без всякой цели, лишая смерть хоть какого-то смысла.

Убивают, позабыв и не зная о первособытии, не ведая о том, что первое убийство было не просто насильственным лишением жизни.

Шрайя помнят: первоубийство было жертвоприношением.

Титан Альтауруша, Первый из Первых, убил сам себя, принеся себя в жертву и породив из себя мир – не только Равалон, но и всю совокупность миров от Без-Образного Хаоса до Все-Вышнего Порядка, весь Мультиверсум. А в Равалоне его жертву повторил титан Титос, умерщвленный другими титанами, дав жизнь богам и элементалям, растениям и животным, открыв дорогу в мир смертным расам.

Поэтому убийство требует ритуала, требует повторения первожертвы. Но об этом в Равалоне помнят немногие. И потому нарушается ритуал, искажается порядок и торжествует хаос.

И встают из могил получившие подобие жизни мертвецы, приходят в мир и обретают разум некросущности, души остаются в мире смертных, превращаясь в лишенных посмертия призраков.

А там, где нет этого эфирного искажения, извращается сознание. Страх смерти сковывает разум, страх смерти порождает иерархию – ибо в борьбе не на жизнь, а на смерть победители господствуют над побежденными, которые боятся умереть и вынуждены подчиняться. Ценность смерти как жертвы теряется, обращаясь во внешнюю угрозу для жизни. А смерть, лишенная смысла жертвы, несет лишь хаос.

Родерик шевельнулся, на губах заиграла хищная улыбка. В одно мгновение, точно оборотень, он из неподвижной статуи превратился в ипостась бога войны Мареса, кровожадную и несокрушимую, истекающую угрозой, как истекает вода из гремучего родника.

Шрайя нашел Магистра. Волшебник не метался в суматохе, не молил о помощи безгласное небо, не сидел, безропотно ожидая своей участи. Он что-то делал, спокойно и методично. Значит, будет бороться. Хорошо. Родерику нравились те, кто сражался за свою жизнь.

Это, конечно, ничего не меняло.

Госпожа выбрала Магистра.

Он обречен.

– Бесстераайзе! – громко сказал Уолт. – Неенаатэ, шааит на линиор. Сеайхе! Ульрайат!

Начерченный магом на полу комнаты круг с треугольником внутри и драконьей рунописью по внешней стороне засветился октарином. Кольцо на указательном пальце правой руки не только содержало в себе часть Четырехфазного заклинания стихий. При повороте перстня вокруг пальца выскакивала небольшая мифриловая игла, весьма удобная для черчения малых Фигур. Наемные убийцы такие иглы использовали для отравления – крошечный резервуар с ядом помещался под алмазом или украшением на кольце, при пожатии руки выскакивающая игла царапала кожу, и яд проникал в кровь. Без противоядия или специальных чар смертный мог умереть уже через несколько часов.

Гм, а вот Уолт может умереть уже через несколько минут – если Лан Ами Вон прав. А он, скорее всего, прав. Никто из предыдущих не вмешивается, все позволили командовать Лану, не оспаривая его авторитет и знания о происходящем – о, это действительно доказывает, что Лан прав.

«Не отвлекайся, – напряженно сказал предыдущий. – Быстрее».

«Я и так делаю все, что могу, Лан. Нас не готовили к такому – к полному разрыву с Истоками. Нас учили обходить пожирателей магии, нас учили хранить и применять особые артефакты на случай столкновения с антимагием, нас даже тренировали в условиях постоянного изменения колдовских полей. Единственное, к чему нас не готовили – как действовать в случае исчезновения связи с дарующими магию Силами. Вернее, готовили, конечно. В определенном смысле». За последние два года боевых магов Школы усиленно обучали фехтованию и искусству безоружного боя нанятые Архиректором мастера Вирены и Дальнего Востока – но поколение Уолта и боевые маги постарше уже давно безнадежно потеряли возможность искусно совместить магию и меч.

В любом случае, браться за клинок, притом не волшебный, а обычный, Уолт должен был лишь во время пополнения запасов эфира или взлома орбов. Связь мага с Истоками неразрывна, особенно если маг инициирован. Она, эта связь, либо уничтожается полностью, со всеми магическими способностями и Локусами Души, как, например, было у Эльзы, либо временно подавляется, и это подавление можно обойти, если есть возможности, разумеется.