Тени безумия

Не будь он ограничен рамками плана, не будь ночного ритуала, ограничившего движение эфира по Локусам Души ради одного-единственного заклинания, Уолт сейчас рвал бы цепи и раскидывал риттеров. В конце концов, инициирование на оперирование субпространствами ауры боевые маги проходят не для пары предложений в будущем жизнеописании, а вот как раз для таких случаев, когда магия скована или подавлена.

Безумие Тиратуса не собиралось оставлять Магистра в живых. Боевой маг нужен был эгидовскому наблюдателю лишь для мести и оправдания своих действий в риокане перед вышестоящими чинами. Но для первого больше, чем для второго. Вдобавок к тому мертвец не скажет, что признание из него выбили силой.

– Хочу, чтобы вы поняли, Ракура. – Конклавовец воткнул посох в землю, снял латную перчатку с левой руки. На мизинце сверкнуло кольцо с ониксом. Сняв кольцо, Тиратус поднес его к лицу Уолта, позволив хорошо разглядеть камень. Среди черно-белых узоров выделялась фиолетовая прожилка, хорошо видимая, хотя находилась она глубоко внутри оникса.

– Это скаллаур.

Уолт непроизвольно отдернул голову.

– Вижу, знаете, что это такое, – одобрительно сказал конклавовец. Одобрительно? Да, действительно, безумие Тиратуса обрадовалось знакомству Магистра с одним из чудовищных насекомых Адских джунглей. – Не все боевые маги «Молота» слышали о скаллаурах. Впрочем, чего еще ожидать от боевого мага Школы Магии? Вас хорошо обучают, это правда. Тем печальнее, что такие превосходные чародеи нарушают Номосы, вступая на стезю зла.

Уолт не сдержался. Он хотел плюнуть в Тиратуса, хотел прошипеть пробирающее до печенок проклятие, но вместо этого рассмеялся прямо в лицо Янису.

– Стезя зла? – Ракура хохотнул. – Нарушение Номоса об ограничении порталов, в котором ты меня подозреваешь – стезя зла? Как же ты называешь свой путь? Нападаешь на ни в чем не повинных смертных, угрожаешь женщинам и детям, пугаешь скаллауром – что это за стезя такая? Мнишь себя паладином добра?

Широкоплечий риттер замахнулся, и Уолт внутренне сжался, готовясь к удару. Тиратус вскинул руку, останавливая подчиненного. Склонился к Уолту, чуть не уткнулся лбом в лоб. Удивительно, но пламя ненависти во взгляде конклавовца притихло, почти погасло. Но холодная задумчивость, пришедшая на смену адскому огню, не была лучше.

Ничто застыло во взгляде Тиратуса, и безумие этого ничто было еще опаснее, чем предшествующее огненное безумие.

– Нет, Ракура, – прошептало безумие Тиратуса. – Ты ошибаешься. Я не считаю себя рыцарем в белых доспехах. Паладин добра? Нет. Скорее, так сказать, паладин меньшего зла. Воистину так, ведь добром мы привыкли называть меньшее зло. Не абстрактное благо, выдуманное философами, попивающими вино под музыку флейт и кифар, пока их рабы тяжело работают в поле и на рудниках, а именно меньшее зло. А раз есть меньшее зло, то есть и большее. Большее зло, привычно именуемое злом. И знаешь что, Ракура? Вся история мира, мира нашего и других миров, над которыми сверкают иные созвездия, – это история борьбы меньшего зла со злом большим. Боги меньшее зло, нежели убоги. Конклав меньшее зло, нежели Отверженные. Власть и диктатура меньшее зло, нежели отсутствие власти и анархия. Порядок меньшее зло, нежели хаос. Именно так. Никакого противопоставления белого и черного. Черное и черное. Так было всегда и так будет всегда. Где же грань? Она там, где закон. Большее зло ненавидит законы. Большее зло никогда не руководствуется законами, даже если оно само установило их. Оно всегда найдет лазейку, всегда сумеет сделать закон дышлом. Магистр, ты ведь тоже шел по узкому пути меньшего зла, пока не выбрал широкий тракт зла большего. Ты был верен Номосам, ты придерживался законов, а потом отступил от них. Незаконное портальное заклинание. Малость? Все начинается с малого, Магистр…

– Прошу прощения… – несмело начал широкоплечий риттер.

– Не сейчас, Брохс! – рявкнул конклавовец.

– И все же я прошу вас обратить на это внимание…

– На что – это?! – Тиратус разъяренно выпрямился, бешено взглянул на рунного рыцаря. И замер, увидев золотистое сияние гигантской фигуры, возникшей над верхушками деревьев.

– Я предупреждал, – прошептал Уолт. И бросился вперед. Колеса Паралича ослабли в десятки раз, стоило объявиться воздвигающим Куб дроу, раулусу, дайкарашасу и новому гиганту, седобородому гному в кольчуге и с двумя моргенштернами. Золотые цепи стали не крепче соломы. Левитировавшие арбалетчики, которых отвлекло появление ушебти, замешкались, и болты воткнулись в землю позади Уолта. Слабо, даже не задев Ракуру, полыхнуло рожденное магией пламя. Подавляющая Силу мощь гексаэдра ушебти властно вступила в свои права, и рунные рыцари Конклава оказались к этому не готовы.