Тени Богов. Искупление

— Это чистое место, — кивнул Оркан. — Его трудно прозревать. Даже изнутри. Во всяком случае, я надеюсь на это. Ты же знаешь, у меня нет твоих талантов.

— Ты всегда прекрасно обходился своими, — не согласилась Амма. — Чего тебе нужно? Зачем ты привел сюда людей, если хочешь остаться здесь?

— Ты все поймешь… — пробормотал Оркан. — Нам нужно то, что оставил тебе Бланс.

— Откуда ты знаешь, что он мне оставил? — напряглась Амма.

— Только мне это и может быть известно, — развел руками Оркан. — Неужели ты еще не поняла?

— Так ты не только кузнец… — прошептала Амма.

— Да, — кивнул Оркан. — Это я сделал ножи. Давно. Не тогда, когда они нашли свои цели. Но пригодились они именно тогда.

— И сколько их было? — прищурилась Амма.

— Четырнадцать, — ответил Оркан. — Хотел сделать семнадцать, но менгира хватило только на четырнадцать. Это, знаешь ли, не совсем ремесло, это все-таки больше магия… Да. Пришлось потрудиться.

— Почему не двадцать? — спросила Амма.

— Никогда не доверял этой троице, — улыбнулся Оркан. — Да. Ананаэлу, Энею и Коронзону. Впрочем, не получилось и семнадцати.

— Когда? — спросила Амма. — Когда ты их сделал?

— Какая разница? — нахмурился Оркан.

— Хотелось бы понять собственные ощущение, — пробормотала Амма. — Тебе кто-то помогал?

— Ты же прекрасно понимаешь, что один бы я это не потянул, — рассмеялся Оркан. — Тут умения недостаточно. Но те, кто помогали, пусть говорят с тобой сами. Все мы так или иначе пострадали в тот день. А тех, кому эти ножи были предназначены, нет уже семьсот лет. Но дело даже не в этом, повторить это невозможно. Понимаешь? Нет ни сил, ни материала, ни желания, если уж на то пошло.

— Где четырнадцатый нож? — спросила Амма.

— Не знаю, — стал серьезным Оркан. — Тот, кому я его доверил, не должен раскрывать мне место. Хотя я подозреваю, что… он давно уже утрачен. Может быть, утерян навсегда.

— Но зачем? — не поняла Амма. — Зачем было их делать? Кто надоумил тебя?

— Ананаэл, — ответил Оркан. — Когда он пошел с горящими глазами по уцелевшим селениям, когда начал заполнять глупыми или украденными мудростями свой бессмысленный Каменный завет, когда начал рушить прежние храмы и убивать священников прежних верований, а затем возводить новые храмы и постригать в монахи, я понял, что добром это не кончится. Что однажды его придется остановить. Ну и тех, кто будет ему служить. И тем более тех, кто занимается тем же самым на севере. И ты знаешь, это почти сработало.

— Но Ананаэл ходил почти тысячу лет назад, — задумалась Амма. — К сотому году были учтены уже все менгиры, за исключением тех, что в Хели и высоко в горах, и исчез только… Пепельная пустошь!

— Она самая, — расплылся в улыбке Оркан. — Да, мы чуть не погибли, взметнувшаяся пыль отравила изрядный кусок земли, смертные тени получили к нему доступ, но и я получил кое-что. Четырнадцать зерен удивительной чистоты, а остальное уже было делом умения. К трехсотому году я как раз и управился.

— Как ты сумел выбраться из Долины милости?

— Вот и не угадала, — рассмеялся Оркан. — До Пепельной пустоши я прекрасно выбирался из Долины милости. Мог даже бродяжничать как твой Бланс. А вот после того колдовства оказался привязан накрепко. Едва успел доползти до ее начала. Не сразу и понял, отчего меня трясет. Отчего кровь выступает из всех пор.

— Так ты… — поняла Амма.

— Да, провидица, — поклонился Амме Оркан. — Привязан к этому телу навечно. И мой первый помощник — тоже. Но он стоял чуть дальше, так что не прилепился к одному из менгиров. Но тоже вряд ли сможет сменить тело, поэтому всякий раз спасается бегством. Знаешь ли, игры с богами — дорогое удовольствие.

— Чирлан, — прошептала Амма. — А как же Бланс?

— Твой Бланс слишком опаслив, — вздохнул Оркан. — Или ты заразила его способностью предвидеть будущее. Он успел отбежать на сотню шагов и отделался легким испугом. Но до Долины милости тащил меня честно. Еще и догадался, в чем причина моего недуга.

— А ты не подумал, что уничтожая менгир, убиваешь наших богов? — прошептала Амма.

— Разрезая на лоскутки ботинок одного из них? — хихикнул Оркан. — Ну, или набалдашник его посоха? Брось, ты же понимаешь, что нет не только ни ботинка или посоха, нет ничего! И эти менгиры, разбросанные по всему Терминуму, подобны вырезанным мною ножам! Это всего лишь орудие, пусть и скрывающее в себе ужасающую мощь. Умалить бога нельзя. Но можно справиться с его обезумевшими слугами.

— И ты о том же, — прошептала Амма и перевела взгляд на Ло Фенга и Рит, которые замерли, почти не дыша. — Почему вы думаете, что я вам это отдам, и зачем вам это?

— Он устоял против жнеца в Водане, — показал на эйконца Оркан. — Развоплотил его дважды. Ты должна была почувствовать. Это был Атраах. Достойный противник, не находишь? Он будет мстить. Эйконец не может вечно отмахиваться от него стриксами, ему нужен нож.

— А ты не боишься, — произнесла Амма, не сводя взгляда с Ло Фенга, — что после Атрааха он возьмется за остальных?