Тени Богов. Искупление

— Нет у меня никаких камней на теле, — пробормотал наконец Брет. — И я никакой не эйконец. И шею у меня саднит, как и у прочих. А вот почему язва не образуется — не знаю. Мать говорила, будто отец меня называл то ли маленьким менгиром, то ли стриксом. Я не помню, я грудным еще был. Может быть, я стрикс случайно проглотил, когда был маленьким? Может, он у меня внутри?

— Ага, — рассмеялся Соп, уплетая гебонскую лепешку с сушеным мясом. — Может, нам руки на тебя наложить для исцеления? Если бы ты был менгиром, то или энсы сейчас за тобой бы мчались, или ты ядом бы на всех брызгал. А стрикс бы давно из тебя вышел. Поверь мне, я многое глотал не разжевывая. Ничего еще внутри не задержалось.

— А как же щеки? — к общему веселью поинтересовался Скур.

— И у меня ничего не задерживается, — растерянно пробормотал Вай, обращая общий смех в хохот. — Но и щек тоже нет!

— Ладно, — отсмеявшись, махнул рукой Торн. — Послушай, Скур. Ты хотел рассказать нам, откуда взялась Пепельная пустошь.

— Да чего там рассказывать, — вздохнул Скур, отходя от Гледы и усаживаясь у костра. — Сказки же, как и все прочее. Кто это может помнить? Тысяча лет почти прошла. Но если коротко, то говорят, что где-то на полпути между соляными копями, над которыми сейчас Урсус, и Фригой, что ныне обветшала, а тогда была главной крепостью на окраине Мглистых гор[207], имелся маленький менгир. Ну, то есть, совсем маленький. Их к сотому году от Кары Богов почти все сочли. Ну понятно, что в Хель далеко не заберешься, да и в горах неизвестно что творится, но на равнине самый маленький. Скажем так, локтей в десять высотой. А в обхвате — и того меньше. Три человека могли обхватить его. Некоторые правители даже подумывали, чтобы пригнать воинов, да уволочь его в свою столицу, но не успели. Однажды к этому менгиру пришли семнадцать колдунов!

— Точно семнадцать? — с трудом сдержала смешок Фошта.

— Я их не считал, конечно, но все, от кого эту сказку слышал, настаивали на числе семнадцать, — нахмурился Скур. — Впрочем, хоть двадцать, ныне и двух колдунов в одном месте не сыщешь. Решили эти колдуны так. Мол, охрану у менгира не выставишь, а эти правители все равно рано или поздно его уволокут. Так что лучше будет его поделить на семнадцать частей и у каждого будет свой собственный маленький менгир. Ну, там для колдовства или исцеления невероятно полезный предмет.

— Если что-то кто-то может украсть, лучше украсть до него, — понял Хельм.

— Как-то так, — согласился Скур. — Понятно, что пилить этот менгир им пришлось бы долго, кто-то мог заметить, так что поступили они как настоящие колдуны. Каждый надрезал себе запястье, каждый накапал крови в плошку. Кровь смешали, взяли кисточку и расчертили этот менгир на семнадцать частей. Ну, а потом сели колдовать, и как они это делали и сколько просидели, вы не спрашивайте, потому как я не знаю. А теперь представьте, что вы берете нож и пытаетесь разделить осиное гнездо на семнадцать частей.

— Не хочешь ли ты сказать, что из менгира что-то такое вылетело? — едва не подавился лепешкой Соп.

— Колдовство обычно просто так не проходит, — пожал плечами Скур. — Не знаю, кто там вылетел, но колдуны все пропали. И менгир пропал. А изрядный кусок земли стал называться Пепельной пустошью. Да к тому же внутри него случается с тех пор наткнуться на странный город, в котором некоторые расстаются с жизнью, некоторые спят как младенцы, а некоторые разговаривают с мертвыми. Я думаю, что не удалось то колдовство. Среди гадалок и всякого похожего люда ходит поверье, что и эти менгиры, и жнецы, и энсы — все это послано богами смерти из посмертного царства. И когда там народцу становится пожиже, они и приходят сюда за свежими мертвецами. Эти колдуны посягнули на то, что нельзя было трогать.

— Однако менгир ведь пропал? — спросила Гледа.

— Пропал, — кивнул Скур. — Даже ямы не осталось. Хотя некоторые сказывают, что разделился он на четырнадцать частей.

— Подожди, — не понял Брет. — Ты же говорил на семнадцать.

— Ошиблись наверное, — пожал плечами Скур. — Ты что, никогда мех не разливал в кабаке на десять кубков? Никогда ж не хватает! Всегда приходится второй мех брать.

— Молод он еще, — усмехнулся Торн.

— Три части сперли, — кивнул Хельм. — Точно говорю, когда много народу, обязательно найдутся те, что уволокут что-нибудь под себя.

— Это все ересь, — подал голос Вай. — Пепельная пустошь — это огненное дыхание Кары Богов.

— Да мне плевать, чье это дыхание, и что говорят храмовники, — скривился Скур, заставив Вая поперхнуться.

— А почему внутри Пепельной пустоши все серое? — спросил Брет.

— Время не совпадает, — объяснил Скур.

— Это как же? — насторожился Соп.