Тени Богов. Искупление

— Значит, завтра с утра все решится, — пробормотал Торн. — Тогда вот еще что объясни мне, Друкет. Я ведь бывал в дозорах на окраине Вандилского леса. И навсегда запомнил, что ни геллы, ни вандиллы, ни прочий разбойный люд никогда не могли друг с другом договориться. Объясни мне, почему они вместе штурмуют Фригу? К тому же гибнут и все равно лезут? Кто их гонит? Кто сумел взять власть над всей этой… шайкой?

— Голос, — после паузы сказал Друкет и как будто с досадой мотнул головой, прикусив при этом губу.

— Голос? — не понял Торн.

— А ты думаешь, что по воле… богов только зараза садится на тела? — спросил Друкет. — Всякое случается. И чужая воля по-разному проникает в человека. Вот, сгоняет разбойничьи шайки в орду и бросает ее на стены и ворота Фриги. Да если бы только разбойничьи. Там ведь и крестьяне, и охотники, и бортники, и даже торговцы. Лес словно гребнем вычесали. Мы же перебили их там уже тысячи. Будь они в здравом уме, давно бы уже разбежались по норам. Да и вандилы — не так их много тут было. Вот, у тебя в отряде Падаганг, Лон сказал, что отличный воин, славно сражался у ворот. Наверное, один из лучших мечников был в бальдарском войске? А теперь прикинь, сколько бальдарцев штурмуют Фригу? Я тебе скажу, много. Думаешь они по своей воле идут на штурм?

— Не сходится, — пробормотал Торн. — Мы ведь тоже в Вандилском лесу. Отчего мы не гнемся под ту же волю?

— Сходится, — хмыкнул Друкет, снова, словно от досады, прикусил губу. — Кто-то не гнется, а кто-то и готов, ждет только случая. Да и с той стороны не все поддаются безумию. И голос не все слышат. Порой достаточно, чтобы кто-то рядом с тобой поддался. Дело в другом. На этой стороне тоже есть пусть не голос, но чья-то воля.

«Есть и голос», — подумала Гледа.

— Так что это получается? — не понял Торн. — Боги против богов?

— Люди против людей, боги против богов? — тихо засмеялся Друкет. — Вряд ли. Молись, чтобы боги не вставали против богов. Иначе весь Терминум будет подобен сухому листу, упавшему в лужу под ноги мчащейся коннице. Нет… Скорее по-другому — слуги богов против слуг богов. И чтоб ты знал, те, кого мы называем жнецами, те, кого мы не видим или, видим, но не узнаем, — не боги.

— Так куда же смотрят боги, если их слуги творят такое? — скрипнул зубами Торн. — Спят они, что ли?

— Может и спят… — пробормотал Друкет. — А может, их и вовсе нет. Спи, Торн. Завтра будет тяжелый день. Неужели ты думаешь, что я бултыхался бы в этом месиве, зная ответ на твой вопрос?

Торн поднял отряд почти затемно. Лучи солнца лишь начинали цепляться за верхушки скал, когда его спутники, разминая прихваченные ночной прохладой руки и ноги, забирались в седла, которые им пришлось покинуть уже через час. Ущелье закончилось, разбежалось в стороны горным плато, но сначала обрушилось пропастью, мост через которую не перебросил бы и великий строитель, дно ее скрывалось в тумане, а до противоположной стороны было с четверть лиги, не меньше. Но под нависающими скалами вдоль обрыва к западу уходила тропа, вся ширина которой была в два локтя, не больше.

— Это ж… бездна, — поежился Соп. — Пока до дна долетишь, облегчиться успеешь!

— Значит, умрешь налегке, — ответил Друкет. — Или упадешь на мягкое. Мы пойдем по этому карнизу. Его длина — половина лиги. Кое-где он даже поуже, но пройти можно. В Терминуме немало подобных пропастей. Кстати, как и ущелий, которые называются Проклятыми. Я уж не говорю про Большой провал. В Бальдарских горах есть Козья тропа, так там может пропасть, может, и не глубже, а вот дорога куда хуже и длиннее. Успокойте лошадей, угостите хотя бы хлебной коркой. Будете спокойны, и ваша лошадь будет спокойна. Не будете — вытаскивать из пропасти никто вас не станет. Нечего будет вытаскивать. Я первый, за мной Торн, кто последний?

— Я, — подал голос Хельм. — Лошадка у меня поздоровее прочих. Так, чтоб уж наверняка.

— Главное, не касаться клиньев, — предупредил Друкет. — Они кое-где забиты в стену. Это не рукояти для равновесия. Это подпорки в тех местах, где велика вероятность обвала. Скальная стена слабая.

— Так может, она и рухнула уже давно? — подал голос Брет. — Судя по дороге, тут годами никого не бывает.

— Пока еще не рухнула, — с улыбкой ответил Друкет. — Просто поверь мне. Но запомните, последние сто шагов, хотя карниз станет и шире, самые трудные. Магия начнет действовать. Проклятие Белой башни.

— Чего ждать-то хоть? — напрягся Соп.

— Всего, — ответил Друкет. — Что несешь в себе, того и жди.

— Вот ведь, зараза, — пробормотал Хельм. — Еще одна Пепельная пустошь, что ли?

— Магия, мать ее, — процедил сквозь стиснутые зубы Торн.