Тени Богов. Искупление

Дорога и в самом деле оказалась трудна. Лошади фыркали, дрожали, но переступали и постепенно продвигались вперед. Гледа вглядывалась в высохшие от времени клинья, торчащие из стены выше головы, и думала, что только безумцу придет в голову ухватиться за них, местами казалось, что лишь зыбкие деревяшки удерживают тяжелые глыбы от обрушения. Иногда впереди раздавался грохот, и тогда по цепи путников передавалось короткое — «Ждать. Это не обвал. Друкет чистит дорогу». Наконец, тропа стала чуть шире, и сначала до Гледы донесся раздраженный голос отца, в котором он призывал демонов, а потом и она почувствовала на плечах как будто холодные пальцы неведомой силы.

— Что это? — простонала она сквозь стиснутые губы, потому что невыносимая тяжесть навалилась на нее. Казалось, что вся ее одежда, немудрящий доспех, оружие, мешок, все было отлито из свинца и давило на плечи, на тело, призывая распластаться, упасть от бессилия, расплыться лужей слизи, и она бы непременно расплылась, если бы и ее тело тоже не было таким же тяжелым и неподъемным.

— Шагать! — разнесся над бездной голос Друкета. — Шаг за шагом. На лошадей не действует. Не виснуть на узде! Идти!

Когда тропа закончилась, и Гледа оказалась в узкой долине, усыпанной скалами, она не сразу поняла, что тяжесть оставила ее. Но когда смогла видеть, заметила бледность спутников, поймала встревоженный взгляд отца и внезапно разглядела ненависть, мелькнувшую на лицах Андры и Фошты. «Точно придется с ними переговорить», — подумала Гледа.

— Со стороны Вандилского леса еще хуже, — вытер со лба пот Друкет. — Но всегда находится кто-то, кому эта магия побоку. И зверь проходит через границу, ничего не чувствуя.

— Значит, этот кто-то — зверь, — заключил Брет, осторожно прикасаясь к перевязанной руке. — Только внешне похож на человека.

— Наверное, — кивнул Друкет. — Надеюсь, таких… похожих на человека здесь не слишком много.

— Где здесь? — спросил Торн.

— Рядом, — ответил Друкет.

Настоящая, выложенная камнем дорога, шириной в десять больших шагов, начиналась сразу за скалами. Точнее, она обрывалась сразу за скалами. Обрывалась на той самой пропасти, но не продолжалась за нею, а тонула в грудах камня и в сдвинувших скалы горах. Зато с этой стороны она плавно уходила к северу, спуская со склона и прячась сначала в можжевеловых зарослях, а потом уже под кронами Вандилского леса, вторгнувшегося в ущелье Мглистых гор. До него было лиги две, не больше. Но еще ближе, в полулиге, на каменистом взгорке среди все того же можжевелового подлеска высилось строение, напоминающее выбеленный прямой сосуд с отбитым краем, и возле него шевелились, ходили какие-то люди.

— А ведь их до полусотни здесь, — проговорил Друкет. — Я думал меньше. Они, конечно, и в самом деле скорее всего потеряли человеческое обличье, но сходу их не срубить. В башне могут оказаться лучники.

— Нас не видно от основания башни, — заметил Хельм. — И я не вижу наблюдателя на самой башне. Да и зачем им наблюдатели? Я так понял, что их само ущелье прикрывает? Магия? Мы можем перейти с лошадьми к роще, и уже между кустами пробраться к самой башне. Оставим лошадей поблизости и нападем внезапно.

— Рискованно, — задумался Друкет.

— Надо их отвлечь, — вдруг выпалила Гледа. — Прийти для переговоров. Например, вдвоем. Я и отец. А пока мы будем переговариваться, вы подберетесь поближе.

— Мудро, — согласился Друкет. — Увидев девчонку, они остолбенеют от нашей наглости. Это ж лакомство.

— А нам и нужно, чтобы они остолбенели, — процедила сквозь стиснутые зубы Гледа. — Тогда уж точно никто не будет смотреть, как остальные подбираются к башне.

— Никогда, — мотнул головой Торн, не сводя взгляда с древнего укрепления.

— Она права, — неожиданно сказал Падаганг, который присматривался к башне, приложив руку ко лбу. — Они остолбенеют. И дадут нам время. Но я пойду тоже. Не знаю, как они стали людоедами, и насколько они звери по натуре, но большинство из них — исидские вандилы. Я знаю их язык. Даже если они забыли закон гостеприимства, какое-то время они будут чесать затылки. Это тоже даст нам несколько минут.

— Пойдем втроем, — твердо сказал Торн. — Но если что, Гледа…

— Мое место у тебя за спиной, — вздохнула девчонка.

Их заметили, когда они прошли половину пути. Холод пробежал по спине Гледы, но настоящий ужас, — ужас, смешанный с ненавистью, — она ощутила, когда почувствовала запах гниения и услышала хруст человеческих костей, которыми было завалено все вокруг. На площадке у основания башни, где курился дымок над костром и булькало какое-то жуткое варево в закопченном котле, столпились обитатели руин. Их было больше сорока, и хотя вандилов оказалось большинство, мелькали среди них и белые лица. Хотя вряд ли все эти морды можно было назвать лицами. Они смотрели на гостей, как голодные звери в клетке смотрят на сырое мясо в руках их хозяина. Хозяином был вандил, возвышающийся над остальными на голову.

— Приятного аппетита, — процедил сквозь зубы Торн. — Жаркое, мясо на углях и сладкое само пришло на кухню.