Тени Богов. Искупление

— Это не наше дело, Скур, — отрезал Торн. — Друкет заслуживал уважения при жизни, и уж точно после смерти. Его воля будет исполнена. Все. Надо собираться.

— Подожди…

Макт медленно, с помощью Скура сел, потянулся было за полу куртки левой рукой, но с усмешкой покачал головой и извернулся правой, чтобы достать вымазанный в засохшей крови сверток.

— Гледа, это тебе. С днем рождения.

— Что это? — скривила губы Гледа.

— Память об одном из несчастных, что погиб здесь, — неловко пожал плечами Макт. — Но если бы не эта вещица, я вряд ли бы выжил. Наверное, людоеды выбросили ее, как ненужную вещь, но мне она придавала силы, я, правда, не могу это объяснить… Но, просто возьми в руки и разверни.

— Это…

Гледа осторожно приняла сверток, отогнула окровавленный лоскут и замерла.

— Четки… — прошептал Вай. — Храмовые четки. Может даже, кардинальские. Да они… они целиком собраны из стриксов! Древние. Теперь таких уже не делают.

— Великая ценность, — заметил Скур. — Но у тебя на руке, Гледа, ценность не меньшая.

Она подняла руку с четками, и браслет, собранный из обычных камней, сполз с ее запястья под рукав.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Гледа.

— Я не знаю, — пожал плечами Скур. — Я чувствую. Или ты не заметила, как розовело лицо твоего брата, когда ты суетилась над ним? Думаешь, из-за моих мазей? Если только на десятую часть. Твой браслет и твоя любовь все сделали.

«Твой браслет и твоя любовь все сделали» — разнеслось в наступившей тишине эхом.

— Я ничего не помню про хозяйку этого браслета! — с сожалением произнесла Гледа.

— Мы расстались с нею у двойного менгира, — напомнил Соп. — Чилой ее зовут. А ты была с Ундой. Так ведь? Или я опять все перепутал?

— Не знаю, с кем я была, — нахмурилась Гледа. — Мне все время кажется, что я несколько дней была рядом с кем-то близким. Может быть, еще вспомню. Тогда возьми, Макт, этот кулон. Он дорого обошелся нашему отцу.

— Не дороже жизни, — покачал головой Торн.

— А у меня нет никакого подарка, — прошептал Брет. — Но я добуду что-нибудь. Это ведь война?

— И у меня нет, — поскреб затылок Соп.

— А у меня только помилование для твоего отца и всех нас, — развел руками Хода. — Конечно, если оно пригодится. Надо бы еще добраться до Опакума.

— Доберемся, — поднялся на ноги Торн. — Выходим немедленно. Уже полдень, надо найти место для стоянки. Пойдем через лес. В его глубинах нет разбойников.

— Девки, — напомнил Хельм. — Андра и Фошта. У них хорошие самострелы.

— Я помню об этом, — кивнул Торн. — Сейчас главное — выбраться из этого ущелья и уйти с края леса в его глубь. А там уж как-нибудь справимся. Ощупайте свои загривки, что там у кого? Есть чуть-чуть стриксов если что…

— Я всех осмотрела, — ответила Гледа. — Пока терпимо.

— Они будут ждать на выходе из ущелья, — подал голос Соп. — Я бы на их месте ждал. Разве только что-то помешает им…

— Я буду рад, если им ничто не помешает! — процедил сквозь стиснутые зубы Бред. — Только сначала давайте похороним Друкета. Только его.

— Могила уже готова, — отозвался Хельм. — Это нас не задержит. Ты что, Скур?

Йеранец замер, выглядывая что-то на севере, потом повернулся к Торну:

— Я, конечно, никакой не колдун, так… по нужде если только. Вот мать у меня была ловка. А уж бабка, говорят, так и вовсе могла щелчком пальца человека с ног сбить. Это в роду. Там, на севере, все плохо. Не так чтобы, совсем плохо, но нехорошо. Внизу, в долине, в лесу. Какая-то вязкая магия, как липкая паутина.

— Да, — кивнула Гледа, — накатывает что-то с той стороны.

— И что же ты предлагаешь? — процедил сквозь стиснутые зубы Торн. — Оставаться здесь?

— Ну уж нет, — поежился Скур. — Я предлагаю отгородиться, ну, если совсем невмоготу станет. Да ты не хмурься, верное дело. Я на рынке в Йеране так отгораживался, когда храмовники выходили проверять торговцев снадобьями. Маленький отворот с кровью, и все дела. Нас, правда, немало… Сколько? Десять человек, но зато и свежих трупов полно. Крови, в смысле. Вот. И еще веревка нужна, длинная. Потому что мы с лошадьми.

— А если кусками? — подал голос Падаганг, встряхивая мешок, который он успел чем-то набить.

— Пойдет, — закивал Скур. — Все равно вязать.

Друкет был прав. Для того, чтобы возвращаться из леса к Белой башне или уходить от нее в лес, следовало быть если не людоедом, то законченным мерзавцем без человеческого нутра, потому как именно человеческое нутро и поддавалось чудной магии. Только на широкой тропе, нахоженной людоедами в сторону леса, на тропе, на которой не грозило падение в бездонную пропасть, Гледа поняла, что не рассудок, не тело, не одежда являются источником тяжести, которая силится сбросить ее с лошади и распластать на каменистой тропе, а ее нутро. Из него, из сочувствия к отцу и брату, из благодарности к Ходе, признательности к остальным спутникам и вырастала страшная тяжесть, от которой темнело в глазах.