Тени Богов. Искупление

— Я же говорила, что от башни пахнет кровью. Пять гебонских воинов. Порублены. Наверное, теми странными мечами через окна. В крошево. Двери-то заперты изнутри.

— Как ты могла рассмотреть? — процедил сквозь зубы Торн.

— Там помаргивает плошка с маслом, — объяснила Гледа. — Снаружи не видно отсвета. Но я смогла рассмотреть… Сама не знаю как, но увидела все.

— Ты поступила очень неосмотрительно, — отчеканил Торн.

— Я осматривалась изо всех сил, — виновато пробормотала Гледа.

— Скоро начнется дождь, — поежился вцепившийся в гриву доставшейся ему лошади монах Вай.

— Тогда поспешим, — буркнул Торн, укоризненно покачал головой и, тронув лошадь, снова взглянул на обмякшего в седле капитана, рядом с которым теперь держался Брет. Не слишком Торна радовало путешествие в компании юнцов. Даже перекинуться словом было не с кем. С другой стороны, разве хоть что-то могло его радовать? Что он еще может сделать для спасения собственной дочери? Кроме всего прочего уж точно не спускать с нее глаз. Но что еще? О чем говорил Раск, который оказался не только словоохотливым торговцем с хитрым взглядом, но еще и умелым открывателем запечатанных жнецом ворот и искусным воином со звериным чутьем? Не каждый даже искусный фехтовальщик способен управиться с топором, не каждый… А уж против дюжины… О чем же он говорил? Точно, напомнил Торну про Унду из Урсуса… Лекарку, к которой Торн пытался пробиться, но не застал ее, и которая вряд ли поможет, но…

— За мной, — приказал Торн, когда на темном небе черной тенью поднялся силуэт полуразрушенного акведука, и направил лошадь вниз по каменистому склону в заросшую мелким кустарником ложбину.

— Куда мы идем? — подал напряженный голос Соп. — В какую сторону?

— Скоро встанем на ночлег, — попытался рассмотреть в темноте встревоженное лицо Сопа Торн. — А с утра продолжим путь. Если ты заметил, мы повернули на запад. Извини, но возвращения в Оду пока не обещаю. На западе только Урсус. Тебя устраивает этот город?

— Больше, чем ты мог бы подумать, — раздраженно проговорил Соп и придержал коня, чтобы вернуться к молодым стрелкам.

— Как твоя шея, папа? — прошептала, приблизившись, Гледа.

— На месте, — проворчал Торн. — И, кстати, под дождем она чувствует себя лучше, чем без дождя. Но вот все остальное вовсе не жаждет намокнуть…

И в самом деле начал накрапывать дождь, но одновременно с ним поблизости раздался шум воды.

— Быстро! — спрыгнул с лошади Торн. — Посмотрим, на что вы способны. Брет, Хода, Соп — растягивайте парусину над кустами. Флит! Займись лошадьми! Рамлин! Помоги слезть с лошади Кригеру и осмотри его рану. Сделай что-нибудь, чтобы завтра он мог продолжить путь! Вай! На всякий случай, считай, что ты не паломник и не священнослужитель, поэтому подумай о дровах для костра, пока вокруг есть что-то сухое. Гледа!

— Я уже развожу костер, — услышал он в ответ, и в самом деле раздалось щелканье кресала, посыпались искры и по припасенному пуку пакли побежали язычки пламени.

— Что будем делать, капитан? — подошел к Торну Соп, когда тот сбросил рубаху и вышел под накрапывающий дождь на берег мелкой речушки, чтобы умыться.

— Ты за себя спрашиваешь или за всю компанию? — поинтересовался капитан, подхватывая пригоршнями холодную воду. — А то уж больно заботливый.

— За себя и за Ходу, — был ответ.

— Почему в схватке не пустил его биться? — спросил Торн. — Запомни, я все вижу и все замечаю. Вы же едва не подрались там за спиной Кригера. У моста. И Хода, и Брет были лучшими в роте. Почему именно ты полез вперед?

— Я разочаровал тебя, капитан? — спросил Соп.

— Скорее удивил, — буркнул капитан. — Ты сражался слишком хорошо.

— Ты спасаешь дочь? — поинтересовался Соп.

— Да, — кивнул Торн, натягивая рубаху. — И вас заодно. Если получится.

— А я спасаю Ходу, — продолжил Соп. — Что будет, если ты не спасешь дочь, капитан?

— Даже не думай об этом, — отрезал Торн.

— Мне приходится думать, — сказал Соп. — Да, я молод, но мой груз вряд ли легче твоего. За твоей спиной долгая жизнь, боль и ответственность, а за моей только ответственность. Ради нее меня растили и учили. Если что-то случится с Ходой, я умру.

— С чего это вдруг? — не понял Торн. — Я вот приятельствовал с Кригером, не раз сидел с ним в трактире у южных ворот, но не умру, если он не выдержит этого испытания.

— Ты не его телохранитель, — заметил Соп.

— Телохранитель? — удивился Торн. — Телохранитель Ходы? Да вы не раз схватывались с ним на мечах, да и в борьбе не давали друг другу спуску! И ты его телохранитель? За что такая честь?

— У молодого принца Йераны своевольный характер, — ответил Соп. — Даже вельможный папаша — его высочество принц Триг — не мог с ним сладить. Поэтому к Ходе приставлен я.

— Только этого мне не хватало, — опустился на камень Торн.

— Что изменилось от моих слов? — спросил Соп.