Тени Богов. Искупление

— Это еще почему? — пробормотал тот заплетающимся языком. — Что еще за магия? И почему я поддаюсь ей от силы? Как это?

— Высокая башня рушится с большим грохотом, — проговорила старуха. — Глубокая впадина хранит больше воды. Магия мора — как вода. Она ищет низкое место. Стекает по склонам. Копится.

— Что же это выходит? — хрипло рассмеялся Кригер. — Я низкое место? Или все же высокая башня?

— Ты касался жнеца, — прошептала старуха. — Или касался кого-то, кто касался жнеца, но сам оказался стоек. В том нет твоей вины. Только твоя беда. Или не только твоя.

Она замолчала, подняла старческое лицо к солнцу и замерла, словно сказала все, что хотела сказать, и решила погреться под весенними лучами.

— Кто ты? — спросил Торн, поднимаясь на ноги.

— Никто, — шевельнула она губами. — Иду, куда несут меня ноги, чуть лекарствую, чуть расплетаю колдовство, чуть пророчествую. Ровно настолько, чтобы не слыть ни лекаркой, ни колдуньей, ни гадалкой.

— И что же нам делать? — после паузы спросил Торн, оглянувшись на Кригера.

— А вы что-то делали? — произнесла старуха, не глядя на него.

— Вот, пришли к менгиру… — Торн взглянул на Вегена, на лице которого застыло выражение досады. — Я хочу спасти дочь. Если не поможет, собираемся в Урсус. Есть там одна лекарка…

— Унда? — спросила старуха. — Да. Есть.

— Она поможет нам? — напрягся Торн.

— Если дойдете до Урсуса, возможно.

Старуха взглянула на Торна, заставив того вздрогнуть, отшатнуться и побледнеть. Ему показалось, что солнце, на которое она смотрела, продолжило сиять в ее глазах.

— И что же нам помешает дойти? — поинтересовалась Гледа.

— Третий отряд энсов, — прищурилась Чила. — Те, что шли перед вами. Они слегка заблудились. Но скоро будут. Через полчаса.

— Демон меня раздери! — вскочил на ноги Веген. — Сколько их?

— Около двадцати, — пробормотала, закатив глаза, старуха. — Но это последние на ближайшие дни. Те пятнадцать, что ушли от острога, не вернутся.

— Не успеем восстановить стену, — заковылял прочь Веген и крикнул уже через плечо. — Ты слушай ее, Торн! Появилась вчера, попросила воды и предупредила об этой нечисти! Две атаки уже отбили! Готовься помогать!

— Не бойся меня, капитан, — сдвинула брови старуха. — Я не убиваю глазами, просто вижу многое.

— И что же ты видишь? — спросил Торн.

— Вы все заражены, но умирать пока не собираетесь, — проговорила старуха. — Особенно ты и твоя дочь. Тебе помогает твое упрямство, а твоей дочери стрикс, хотя упрямства у нее больше, чем у тебя. Но стрикс истаивает. А вот твой друг, — она посмотрела на поджавшего губы Кригера, — хороший человек, но слабый. Запомни, войско ломается как деревяшка — в самом гнилом месте.

— Гнилое место? — с болезненным смешком поднялся на ноги Кригер. — Или все же низкое? Так башня или же гнилой сарай?

— Тебе просто не повезло, — вздохнула старуха. — Хотя сила и слабость всегда ходят рука об руку. Зато повезло всем остальным. Возможно, вы увидите, чем обернется эта жатва, когда всем покажется, что она осеклась.

— Ты не могла бы выражаться чуть яснее? — поморщился Торн.

— Я не провидица, — усмехнулась старуха. — Я чувствую тепло или холод, но не всегда могу объяснить их причину. Особенно, когда речь идет о столь великих замыслах, что даже окинуть взглядом их невозможно. Вот эти два молодых парня, как бы они ни надували зобы, — она кивнула на Ходу и Сопа, — перепуганы насмерть. Зараза сидит в них, но не успела ухватить их за горло. Может быть, она и угаснет, следите за своими стриксами. Это касается и монаха. Вот он, — кивок последовал в сторону Брета, — упрямее и хитрее всех вас вместе взятых, не считая твоей дочери, капитан, но черноты в нем нет, хотя страха предостаточно. Почти столько же, сколько в нем, — она посмотрела на Флита. — Но разве не борьба с собственным страхом делает мальчишку воином? А вот ты… — она перевела взгляд на Рамлина, — уже претерпел немало. Но не надейся на менгир. Он больше не исцеляет. Стриксы могут отсрочить твою смерть. Менгир бесполезен. Даже опасен.

— Но на нем же нет печати! — воскликнул Торн.

— А разве воевода, отправляя в бой воинов, каждому вручает флаг? — спросила старуха.

— Так и стриксы делаются из менгиров! — развел руками Торн.

— Мало кто умеет их добывать, — качнула головой старуха старуха. — Знаешь почему? Они добываются кровью. Особым, тайным образом. И это не стриксы уменьшаются на вас, препятствуя поганой магии, это выкипает пролитая кем-то кровь, защищая вас.

— А я? — спросил Вай. — Что со мной?

— То же, что и со всеми, — пожала плечами старуха.

— И что же мне делать? — спросил монах.

— Молиться, — посоветовала старуха. — Молиться не переставая. Не спрашивая себя, слышат ли боги твои молитвы. Они их могут не услышать только в том случае, если их нет в твоем сердце.

— А что делать нам? — спросил Торн. — Как исцелиться?

— Исцелиться так же легко, как перейти через пропасть, — пожала плечами старуха. — Представь себе, что тебе нужно преодолеть глубокое ущелье. Ты — на его краю. А тебе нужно на противоположную сторону.