Тени Богов. Искупление

— Нет здесь никакого покоя, — перебил Мушома Стайн. — Всю дорогу от Альбиуса путь держали, все было в порядке, а как к этой часовне приблизились, меня словно обожгло! Вот уж и намазал загривок, а все одно печет. И ведь, погань такая, чем ближе к часовне, тем сильнее печет. Хотел до ветру сходить за угол, едва не заорал! А отойдешь в сторону, вроде нечего.

— С бабами так же, — заметил Мушом. — С одной хоть по нужде рядом присядешь, хоть в баньку, хоть в травку зеленую — и ничего. А другую только завидишь, так припекает, что сил никаких нет! Говорят, что у Торна дочь как раз из таких. Правда, девчонка еще, но если бутон цветка сшибает с ног ароматом, то как зацветет, лучше не приближаться. Такую девчонку и в самом деле нужно спасать. А что, выходит, Торна тоже жатва зацепила? Может, он себя хочет излечить? Что скажешь, Стайн?

— Для таких как Торн ребенок всегда будет важнее всего, — пробормотал Стайн. — К тому же я перебросился парой слов с его слугой — Тенером, когда тот покидал город. По словам Тенера, Торн не думал ни о чем другом, тем более, что его жена умерла одной из первых.

— Куда отправился этот слуга? — спросил Хопер.

— А кто его знает? — пожал плечами Стайн. — Вроде бы получил какое-то предписание. Или посыльный какой прибыл? Не мое дело. У него ж тоже дочь погибла. Похоронил, опечатал дом, сдал начальнику стражи и отбыл. И, кстати, не в Оду, а куда-то в эту сторону. Может, встретим его еще.

— К Стахету Вичти, — скривил губы Мушом. — Да-да, к тестю этого самого Торна. Тот как раз проходил мимо Альбиуса с одалской дружиной, ну и прислал посыльного за Тенером. Верно, старик как-то известил тестя Торна о беде. Так что, и тело дочери своей, и старческую плоть попечителя ее граф Вичти забрал в Опакум. Однако, удачно женился Торн, удачно.

— Не знаю, что он выгадывал, но всякий был бы счастлив иметь такую женушку, какой была Лики Бренин, — помрачнел Стайн. — И таких детей. Что сын, что дочь — удались на славу. С сыном, правда, Торн как-то повздорил, говорят, даже руку ему сломал, оттого парень и не показывался три года в Альбиусе, но все одно — парень загляденье! Да и в Оде у него дела шли в гору, слухами земля полнится. И попомни мои слова, помирятся они еще с отцом. Просто потому, что похожи друг на друга нутром, как две створки одной раковины. А уж дочь Торна словно жемчужина из тех же самых створок.

— И все-таки, — не унимался Мушом. — Дочь дочью, а дел этот Торн в Альбиусе натворил немало. Я не был бы столь уверен…

— Удивляюсь я тебе, Мушом, — сплюнул подошедший Эйк. — Ты что, никогда не слышал о Безумном Торне? О лучшем фехтовальщике если не Берканы, то Одалы? О герое гебонской войны, герое северного похода? О битве при Южных островах[169]?

— Постой, — растерялся Мушом. — Так выходит Безумный Торн и Торн Бренин — один и тот же человек?

— Полтора человека, — хмыкнул Эйк, — если не два. А если его дочь окажется в опасности, то и все десять.

Хопер промолчал. Сейчас, когда он сидел у костра и даже позволил себе пригубить огненного пойла из бутыли Эйка, боль почти не донимала его. Она темным силуэтом сидела напротив и как будто ждала. Что ж, тем лучше. Он уже давно собирался подробно расспросить Стайна и о Торне, и обо всех, кто сопровождал капитана, но собственные мысли не давали ему этого сделать, и вот важные для него сведения словно сами собой приходили к нему. Теперь все это нужно уложить в голове. Было бы неплохо понять еще, отчего Триг взъелся на капитана? Не потому ли, что мертвые стражники и горожане в Альбиусе случились, а найти других виновных в их смерти хлопотно и долго?

— Следы у родника, — сказал Эйк. — Отряд в пару десятков всадников проходил два дня назад. Обувь не берканская. Каблук странный.

— Возможно, те самые энсы, — кивнул Хопер. — Воины в белых масках. Их еще называют погаными. Я так понял, что многие ходили посмотреть на их тела, принесенные Манназом?

— Выходит, нам следует опасаться? — напрягся Мушом. — Спокойной ночевки не получится?

— Мушом-Мушом, — хохотнул, заваливаясь на груду принесенного валежника Эйк. — Если не хочешь беспокоиться — не беспокойся.

— Спокойной ночевки теперь долго не получится, — задумался Хопер. — Жатва началась, Мушом. Но вы ложитесь, я буду в дозоре первым. Надо кое-что обдумать.

— Что ты делаешь? — повторил вопрос Стайн, когда и Эйк, и Мушом погрузились в сон.

— Мой предыдущий ответ тебя не устроил? — пробормотал, глядя на огонь, Хопер.

— Ты же и сам понял, — наморщил лоб Стайн. — Не обижайся, лекарь. Если бы не эта зараза на моем загривке, я бы не спрашивал. Вот я — стражник. По нужде — воин. Да и всегда воин. Пока жив. А ты? То ли лекарь, то ли колдун, то ли этот… писец, что ли? Книжник, демон тебя раздери. Ни то, ни се. К тому же еще и барон, я слышал. Без баронства. А ведь, судя по лицу, не молод. Хорошо, если мой ровесник. Живешь-то ты чем? Не каждый день лекарю дают лучших воинов и отправляют его не лечить, а охотиться. Тебе ж вроде и жалованья не положили?