Тени черного волка

Несмотря на это Чандлер и Кулебякин обменялись какой-то информацией самым незатейливым способом: оказавшийся в кафе первым, Иуда бросил на столик небольшой буклет с туристической картой Венеции, первым же он и ушёл через несколько минут, а Поводырь, естественным образом проявив к буклетику интерес, отметил пальцем какую-то точку на карте и неспешно отправился в противоположную от своего агента сторону. Уставшие туристы после короткого отдыха продолжают ознакомление с Венецией. Всё было проведено грамотно с конспиративной точки зрения и по-артистически убедительно. Особенно в данных предложенных обстоятельствах. Я бы поверил!

«Держать» обоих я никак не мог, а задействовать для этого Эльвиру не представлялось возможным без риска «засветить» её, да и вообще, нужна была квалифицированная и неотложная помощь, которую я в Венеции мог получить только по одному адресу, не входящему в путеводители, но представляющему немалый интерес для нашей Службы в общем и для меня, в данный момент, в частности.

Глава 2. Граф Брандолини – агент «Рыбак»

Под оперативным псевдонимом «Рыбак» и под именем Джузеппе Брандолини, а это была его настоящая фамилия, относящаяся к одному из самых древних и почитаемых венецианских родов, здесь жил старый агент, которого давно «законсервировали» и не вспоминали достаточно долго, главным образом ввиду прогресса в методах древнейшей профессии добывания секретов, взявшей на вооружение интернет, Гугл, социальные сети, квадрокоптеры, безукоризненные средства наблюдения и прослушивания и т. д., и т. п. Теперь шпионаж – это открытая для новичков сфера деятельности, которая принадлежит всем, у кого есть мозги, наглость и технологическая база. Немалую роль сыграли и реалии изменившегося мира, в котором для поездки за границу, по большому счёту, нужно просто купить билет.

Но профессионалов – и офицеров и агентов, как правило, имеющих узкий спектр применения, – рано списывать со счетов. И Рыбак еще состоял в списках, «законсервированный» по двум причинам: во-первых, он лет десять как утратил свои разведвозможности, которыми располагал на момент вербовки, а во-вторых, у Службы долго не было значимых интересов в ареале его обитания. И вот теперь такой интерес появился, и олицетворял его не кто иной, как офицер под псевдонимом Цицерон, – каждый, кто знает, как я красноречив, образован и как люблю историю древнего Рима, догадается, кто стоит за этим именем. Предварительно Цицерон тщательно, как он делает всё и всегда, изучил биографию своего конфидента.

Надо отдать должное – Джузеппе Брандолини не очень любил работать руками, а если не смягчать высказываний и называть вещи своими именами, то испытывал презрение и отвращение к «простонародному» физическому труду. При каждом удобном, да и неудобном случае он любил рассказывать, что является потомком дожей, «графом по крови», что долгое время служил в венецианской мэрии и даже достиг поста заместителя мэра, но из-за политических разногласий с начальником оставил государственную службу… Все эти истории основывались на правдоподобных фактах: графы в роду Брандолини действительно имелись, и в мэрии он работал, и какое-то время реально являлся заместителем…

Но мелкие детали, которые могли превратить «правдоподобие» в правдивость, увы, в арсенале рассказчика отсутствовали. Графского патента Брандолини не имел, объясняя это тем, что оригинал утрачен, а знаменитый пожар 1623 года уничтожил архив со всеми исходными документами. Из мэрии Рыбак ушел не по своей воле – тут сыграло роль его пристрастие к вину и граппе, причем особенно губительной была привычка смешивать эти столь разнородные напитки, которые он разнородными не считал, поскольку и тот и другой производятся из винограда. Это и стало «политическим разногласием» с мэром, который придерживался противоположного мнения.

Несомненно, мелочи не играют решающего значения, но они решают всё, поэтому репутация потомка славного рода Брандолини была неоднозначной, что во многом способствовало его привлечению к работе на нашу Службу. Зато семья у него была трудовой, можно даже сказать, пролетарской: они ремонтировали катера, глиссеры, яхты и, конечно, гондолы.

Паоло, младший брат Джузеппе, слыл в Венеции прекрасным механиком и непревзойдённым гондольных дел мастером: его форколы, – а это замок для весла, своеобразная коробка передач гондолы, по красоте и изяществу считались произведениями искусства. Мастерская семьи Брандолини, где кроме Паоло трудились ещё два брата – Гаспаро и Лоренцо, прошла долгий и трудный путь, наградой за который стали слава и деньги. Кстати, в итальянском слове «гондола» ударение правильно ставить на первый слог, что исключает всякие неприличные ассоциации, – жажда знаний всегда была одним из моих отличительных признаков!