Тени дня

Несколько резких маневров позволили Николаю отрываться от толпы страждущих, но они раз за разом настигали его в любом уголке здания. Но к слову сказать, далеко не все вели себя так бесцеремонно, и большая часть была вполне благопристойна. И именно на такой кружок из воспитанниц Московского Института Благородных Девиц, наткнулся Николай в очередной пробежке по залу. Десятка полтора девушек, одетых скромно, но со вкусом и чувством меры, стояли в углу бальной залы, вдали от оркестра и слушали что-то выговаривавшую им даму, внимая со всем почтением.

Ворвавшись в этот кружок, Николай сначала хотел продолжить движение, но наткнувшись взглядом на лица светившиеся очарованием молодости, огромные оленьи глаза, и очаровательные улыбки, натуральным образом залип, и сам не заметил, как ввязался в спор с классной дамой которая устраивала девушкам реприманд на немецком языке.

Но уже через десять минут вежливой перепалки, когда дама сначала попыталась перескочить на английский, затем на итальянский язык, начали улыбаться, а Николай в свою очередь, продолжил на шведском, и закончил на японском ко всеобщему удовольствию.

Суть его спича была проста. Бал — это игра. Игра, в которой совсем другие правила и поэтому не стоит смешивать её с реальной жизнью. Всё что возможно на балу, совсем неуместно в жизни и наоборот. Так что он предлагал воспитанницам немного расслабиться и получать удовольствие, конечно в рамках простых приличий.

— Но вы же сбежали от ваших поклонниц? — Негромко спросила рыженькая девочка с удивительно яркими зелёными глазами, в бледно-голубом платье.

— Имел право. — Николай усмехнулся. — Вы здесь имеете редкую возможность первыми подойти к объекту своего интереса, а я имею такое же право сбежать.

— А почему от нас не убегаете? — Спросила высокая крепкая блондинка скандинавского типа.

— Не люблю излишне назойливых девушек, а вы мне показались вполне благовоспитанными.

— А расскажите нам что-нибудь. — Высокая, стройная словно тростинка шатенка в белом шелковом платье, шагнула чуть ближе, и несмело улыбнулась, от чего Николай не смог не улыбнуться в ответ.

— Разумеется.

Николай, подхватил под локоток рыженькую и высокую шатенку, и кивком головы пригласив всех следовать за собой, начал читать на память на английском.

И молвил Морж: “Пришла пора

Подумать о делах:

О башмаках и сургуче,

Капусте, королях,

И почему, как суп в котле,

Кипит вода в морях”.

Взмолились Устрицы: “Постой! — Подхватила Рыженькая

Дай нам передохнуть!

Мы все толстушки, и для нас

Был очень труден путь”.

— Присядьте, — Плотник отвечал, — Снова вступил Николай.

Поспеем как-нибудь.

— Нам нужен хлеб, — промолвил Морж,

И зелень на гарнир.

А также уксус и лимон,

И непременно сыр,

И если вы не против, то

Начнем наш скромный пир.

К этому времени они дошли до буфета, и захватив места вокруг самого большого стола, быстро расселись вокруг.

— Ах, неужели мы для вас

Не больше, чем еда,

Хотя вы были так добры,

Нас пригласив сюда!

Неожиданно певучим и низким голосом произнесла приятная шатенка среднего роста в синем платье с большим сапфировым колье на груди.

Николай жестом подозвал официанта, что-то шепнул ему на ухо и продолжил.

— А Морж ответил: “Как блестит

Вечерняя звезда!

Я очень рад, что вы пришли

В пустынный этот край.

Вы так под уксусом нежны —

Любую выбирай”.

— А Плотник молвил: “Поскорей

Горчицу мне подай!” — Раздался из-за спины голос цесаревича Константина.

— Мой друг, их заставлять спешить

Отнюдь мы не должны.

Проделав столь тяжелый путь,

Они утомлены.

— С лимоном. — Плотник отвечал. —

Не так они вкусны. — Цесаревич делано вздохнул и кивком поблагодарил слугу, который принёс ещё один стул и сел.

— Мне так вас жаль, — заплакал Морж — Николай достал из кармана мундира платок и развернул его.

И вытащил платок, —

Что я не в силах удержать

Горючих слез поток.

И две тяжелые слезы

Скатились на песок.

А Плотник молвил: “Хорошо

Прошлись мы в час ночной.

Наверно, Устрицы хотят

Пойти к себе домой?”

Но те молчали, так как их