Москва видала всякое, и даже нашествие евроорды в 1812 году, быстро перешло из горячих тем для разговоров в воспоминания. Так и с арестом бывшей княгини Звенигородской, которую обвинили не только в похищении золота из казнохранилища, но и в создании преступной организации, похищении людей, и десятках других преступлений. Но суду не было необходимости доказывать все детали преступной биографии Звенигородской. Трёх эпизодов, проходивших по максимальным срокам заключения было достаточно, и уже через месяц после начала процесса, гражданка без сословия, отправилась специальным рейсом аэролёта, в Якутск, где заключённые будут особенно рады новому женскому лицу, ну и всему что к этому прилагается.
Ветреная московская публика быстро переключилась с обсуждения криминальных талантов Звенигородской на премьеру спектакля в театре Современник, поэтической баталией между известным путешественником, генерального штаба майором Николаем Гумилёвым, и молодым, но набирающим популярность поэтом Маяковским и грандиозный, но забавный скандал с новой премьерой в цирке Чинзенелли.
Гости на премьере всё ждали, когда же девицы вновь сбросят рубашки, показав публике свою грудь, но действительность превзошла ожидания, когда у акробаток под плащами, оказалось лишь тончайшее трико, вовсе не дававшее почвы для воображения, так как оно облегало фигуру вплоть до мельчайших складок на коже. И с формальной точки зрения, всё прилично, так как девицы полностью одеты, но по сути скандал и очередное разбирательство в Сословном Совете куда входили выборные от всех сословий Империи.
Но обладателю Золотого Пояса Борису Абрамовичу Каменка, было не до прелестей циркачек. Владелец многих сотен предприятий, банков и прочих доходных учреждений, пребывал в глубочайшей озабоченности и тоске. И всё с того самого времени, когда в один из его банков наведались ревизоры Минфина. Уже давно, с самого прихода на должность князя Голицына, рядом с каждым знатоком цифр, невзрачным мужчиной, часто с огромными очками, в форменном сюртуке, и неизменным кожаным портфелем в руках, стоял звероватого вида отставник, с такой душегубской рожей, что и подойти-то страшно. Но мало того, в случае чего откуда ни возьмись набегали ещё пара десятков головорезов, так что любое давление на ревизора, оканчивалось быстро и плохо для давящего.
Конечно никто не смог бы протянуть ниточки от криминальных денег, к Борису Абрамовичу. Филантропу, благотворителю, и вообще лучшему другу детей. Но если расколется Звенигородская, то всё рухнет в одночасье.