Тени и пыль

Фокси вспомнила, как, еще малышкой, стояла в очереди за продовольственными талонами, и как дико дрались старшие дети в снегу возле школы. Она вспомнила первый сигнал воздушной тревоги — жуткая, леденящая кровь сирена потом долго не давала ей спать. Школу закончить не успела, линия фронта приблизилась к городу. Фокси упрямо тренировалась искать мины сонаром — крылатых обычно не брали на фронт, но ей отчаянно хотелось защищать родной дом, а держать оружие было нечем. Люди непрерывно наступали… Дэйл, друг, он спас ей жизнь, устроив сборщицей фруктов в подземную оранжерею, производившую органическое топливо для танков. Если б не эта работа, летунья наверно присоединилась бы к тысячам умирающих с голоду существ, что ютились в убежищах или брели на юг, сотнями попадая в бронированные человечьи харвестеры…

…вскрикнув, летучая мышка усилием воли разорвала контакт и откинулась на сиденье, часто и мелко дыша. Воспоминания новой личности медленно, неохотно, отступали во тьму. Фокси содрогнулась.

— Мы все исправим, — прошептала она, глотая слезы. — Мы исправим…

Озеро Айдан, вспомнила летунья слова седого лейтенанта. Убежище под озером Айдан. Каждое воплощение переносило спасателей в разные области планеты, однажды Фокси забросило аж в Лондон, но, на сей раз, кажется, у нее впервые появился шанс добраться до подземелья за три дня.

* * *

Вой моторов перешел в надрывное гудение. По всему фюзеляжу прокатилась волна вибрации, самолет дал ощутимый крен на левый борт. Гайка крепче стиснула штурвал:

— Держитесь! — крикнула она через плечо. — Проходим перевал, точка сброса через минуту!

Вокруг бушевала метель, снег хлестал в окна кабины. Двигатели работали на форсаже, индикаторы уровня топлива с угрожающей быстротой стремились к нулю. Ощущение опасности было столь острым, что молчали даже десантники в транспортном отсеке. Говорить было не о чем; сейчас все зависело от удачи.

— Ты выдержишь… — процедила Гаечка сквозь зубы, борясь с непокорным штурвалом. — Выдержишь!

Тяжелый двухмоторник не отозвался, ему приходилось нелегко. Чип с тревогой оглянулся на подругу. Конечно, он был всего лишь вторым пилотом и не мог указывать капитану, но…

— Мы долетим, — словно читая его мысли, выдавила Гайка. — Долетим. Я проектировала этот самолет, он не посмеет меня подвести. Вот увидишь, Чипка. Мы долетим. Долетим.

— Да я верю, — негромко отозвался Чип. — Только вернемся ли… Гайка бросила на него слегка удивленный взгляд.

— Вернемся? — она вновь повернулась к приборам и легонько пожала плечами. — Об этом я как-то не думала. Чип вздохнул.

— Ничего, главное, выполнить задание.

— Точно… — Гайка подалась вперед. — Вижу ориентир. Внимание, группа! Готовьтесь к высадке!

— Мои ребята готовы всегда, — глухо отозвалась Мгла. Ее белый стальной скафандр звякнул, когда знаменитая разведчица опустила забрало шлема. Гайка протянула лапку к регулятору вектора тяги.

— Держитесь, переходим в ховер-режим, — предупредила она.

Самолет дернулся, всех немедленно бросило вперед. Обшивка застонала от напряжения. Закусив губу, повисшая на ремнях Гайка довела тягу винтов до предела.

— Торможение проходит успешно… — выдавила она. — Высота… Высота… Высота сорок футов?!

— Слишком низко! — вскрикнул Чип. Они с Гаечкой вместе вцепились в штурвал. Продолжая терять скорость, самолет неохотно задрал к небу нос.

— Сто футов… Двести… Достаточно, — Чип утер со лба пот. — Переход в ховер-режим завершен.

— Координаты? — рявкнула Мгла.

— Расчетные, — кивнула Гайка. — Вперед!

Не тратя время на ответ, Мгла отстегнула ремни и вскочила. Ее примеру последовали остальные десантники, совершенно неотличимые друг от друга из-за одинаковых белых скафандров. Здесь собрались лучшие из лучших. Чип машинально подумал, сколь же отчаянным было положение, если в самоубийственную миссию посылают командующую южным фронтом, легендарную Мглу, а вести самолет приходится главному конструктору военно-воздушных сил… Впрочем, Гайка сама вызвалась, ведь завод разбомбили еще месяц назад.

Грузовая аппарель с жужжанием пошла вниз, в салон тут же ворвался ледяной ветер. Чуть не захлебнувшись в снегу, Чип судорожным рывком надвинул защитные очки. Краем глаза заметил, Гайка сделала то же самое.

Десантники слаженно, один за другим, покидали машину. По мере того, как самолет становился легче, Гаечке было все труднее бороться с порывами ветра. Машину мотало из стороны в сторону.

— Чисто! — крикнул последний солдат, прежде чем выпрыгнуть. Чип с немалым облегчением рванул рычаг управления аппарелью и ледяной вихрь прекратил вертеть снег по салону.

— Семь тридцать две, ориентир в поле зрения, высадка проведена успешно, — сказал он вслух, чтобы черный ящик записал отчет. — Ложимся на обратный курс.

— Вот мы и остались одни, — с легкой грустью заметила Гаечка. Чип вздохнул.

— Не расслабляйся, нам еще домой лететь.

— Это бесполезно, Чиппи, — мышка кивнула на приборы. — Топливо на нуле. Я сажаю машину. Бурундук отпрянул:

— Гайка, мы же замерзнем!