Тени и солнце

– Мы с Жозефом собрали некоторое количество данных. Когда я прочитала о том, что вы объединили родственников жертв и стали их представителем, то подумала, что вы, наверное, имеете непосредственный выход на следственного судью.

– Правильно подумали, мадам Жост. Я часто контактирую с судьей Женаном. Особенно с тех пор, как Пьер-Луи Мальбур ушел на пенсию.

– Особенно?

– Мы с Мальбуром не нашли общего языка. Он смотрел на нас свысока, и я всегда считала, что ему важнее услужить представителям власти, чем найти истину. Женан из другого теста. Он энергичный, непредвзятый, черное называет черным, а белое – белым. Не тащит нас в Париж, а дает себе труд приехать в Ренн и ввести нас в курс расследования.

– Он начал поиски с нуля? – спросил Берлен.

– Да, и уже проделал большую работу. Недавно сумел связаться по телефону с адвокатами предполагаемых террористов. Хотел поехать в Дамаск, чтобы продвинуться еще дальше, но после того, что началось в Сирии, это стало невозможно.

Лола знала, что два члена группировки “Бада” были арестованы сирийской полицией вскоре после теракта: помог номер двигателя “тойоты”. Владелец автосервиса, продавший им машину, официально их опознал. К тому же у одного из них нашли документы на автомобиль. Сразу после ареста оба подписали признание, и их приговорили к смерти. Приговор так и не привели в исполнение, потому что осужденные вернулись к прежним показаниям и стали уверять, будто действовали по указке. По чьей указке? Они не стали называть имена: не торопились выкладывать последний козырь.

– Я звонила судье Женану, – сообщила Лола, – но он не смог – или не захотел – нас принять.

– Женан – человек недоверчивый. К нему то и дело прорываются журналисты. Не говоря уж о чиновниках, которых тревожит его расследование. Его начальство только и ждет, когда он совершит хоть малейший промах, чтобы его остановить…

– Замолвите за нас словечко. После того, что вы рассказали, я как никогда уверена, что нам нужно объединить усилия.

Лола поймала на себе напряженный взгляд. Жеральдина Жолен им поможет, у нее на сей счет не было сомнений. Она воспринимала их как потенциальных союзников, которые могли быть очень полезны в ее собственной борьбе.

Девушка по памяти набрала номер, попросила к телефону судью Женана, выслушала ответ, поблагодарила и повесила трубку.

– Судья на совещании. Его секретарша обещала, что он перезвонит мне сегодня вечером. Вы возвращаетесь в Париж?

Ренн заливало дождем. Сильным. Берлен предложил Лоле переночевать в гостинице и уехать в Париж рано утром. Она согласилась.

– Я перескажу ему наш разговор, – снова заговорила Жеральдина. – Думаю, он согласится вас принять. Он немножко Дон Кихот, никогда не отступает и никого не боится…

– Будьте осторожны с телефоном, – бросил Берлен.

– Он, конечно, Дон Кихот, но Дон Кихот осмотрительный. Часто говорит со мной по защищенному каналу связи.

– Разумно.

– Я постараюсь устроить вашу встречу как можно скорее.

Лола пообещала Жеральдине сообщать ей о том, как продвигается расследование.

– Можете не обещать. Я и так знаю, что вы это сделаете. Иногда поневоле учишься разбираться в людях.

– Напористая девчушка. Она мне понравилась, – заметил Берлен.

– Да, приятная.

– Но, случись самое худшее, я не хотел бы, чтобы моя дочь так билась за меня.

– В ущерб собственной жизни.

– Да. Но вот незадача: я не могу ей рассказать о наших неприятностях. Она бы забеспокоилась. Видишь, какая дилемма?

– Еще бы.

– У тебя есть дети?

– Сын. Человек-невидимка или вроде того. Много лет живет за границей. В данный момент – в Бразилии. Можешь написать.

– Кому? Человеку-невидимке?

– Дочери. Письмо, которое вскроют только после твоей смерти. Посоветуй ей, чтобы она жила своей жизнью.

– Предпочитаешь литературную форму?

– Да, до службы в полиции я была преподавателем французского.

Он удивленно воззрился на нее, протер запотевшее ветровое стекло и завел машину.

Дождь и ветер взяли в оборот малютку “твинго”. Берлен припарковался у первой попавшейся гостиницы. Им дали соседние номера. Лола позвонила Ингрид и изложила подробности встречи с Жеральдиной Жолен. Американка пришла в восторг.

Они взяли на ужин мидии и бутылку сансера. Лола подумала, что это ее первая цивилизованная трапеза за последние несколько недель. Берлен постарался найти столик в глубине зала, чтобы они могли видеть входящих и выходящих. Таковыми оказалась семья голландцев и несколько заезжих коммерсантов.

– Я тут кое-что разузнал об Оливье Женане, – заговорил Берлен со своей фирменной кривой ухмылкой. – Он на плохом счету у начальства, его поездкам за границу всячески препятствуют, и год от года дел у него становится все меньше.

– Это добрый знак?

– Еще какой!

– Судья занимает свой пост пожизненно, его не могут перевести в другое место без его согласия. Но у председателя суда имеются другие средства, чтобы укротить молодого непокорного сотрудника наподобие Женана. Правда?

– Да, правда.

– Тебя снабдила этими сведениями Габриэль?

Берлен молча кивнул. Что на самом деле связывало его с этой женщиной, такой щедрой на информацию?