Тени и зеркала

— Конечно-конечно, — с жаром подтвердил Ривэн, труся следом. Как только они приблизились к стражникам, он наклонился, якобы чтобы почесать нос, и предусмотрительно прикрыл лицо. Уддин прошептал что-то на ухо каждому из стражников — видимо, пароль, — а потом кивнул на Ривэна и коротко сказал что-то по-альсунгски. «Он со мной» или нечто похожее.

Ривэн покрепче прижал к груди мешок с ворованными мехами. Если всё пройдёт, как надо, он будет счастливейшим из смертных. А если нет — умрёт.

Ну ничего, утешил себя Ривэн, сверля взглядом широкую спину своего проводника. По крайней мере, у него теперь есть здесь приятель — авось заступится и попросит для него казни побыстрее… Что там самое гуманное у альсунгцев — кол, сожжение заживо?

Шутка, даже в мыслях, получилась неудачной. Ривэн поёжился, как от сквозняка.

Уддин вёл его совсем недолго, и Ривэн тщательно запомнил дорогу: поворот направо, потом — до конца узкого коридора и два лестничных пролёта наверх. Всего-навсего.

Внутри ратуша не представляла собой ничего интересного — особенно после энторского дворца. Низкие потолки и простые масляные лампы. Выцветшая ковровая дорожка с морскими узорами. На голых каменных стенах — ничего, кроме парадного оружия да старых грамот, кусков пергамента в рамах. Все грамоты завершались мощной печатью Хаэдрана или — поскромнее — какой-нибудь из торговых гильдий. За единственной попавшейся дверью скрипело перьями несколько угрюмых писцов. В большом ящике со специальной табличкой, под стеклом, хранились обломки знаменитой статуи корабля с центральной площади. Ривэн сам видел, как альсунгцы перетаскивали их сюда по приказу королевы. Больше напоминает глумление, чем дар уважения побеждённым.

Ривэн так внимательно изучал все эти подробности, чтобы хоть как-то отвлечься от слабости в коленях и противно ноющего живота. Несколько встретившихся альсунгцев казались ему войском, готовым к бою.

Не так уж много времени потребовалось, чтобы подружиться с Уддином и втереться к нему в доверие. Простодушный, как все альсунгцы, он к тому же был расположен к Дорелии и смотрел на всё однозначно и ясно, глазами большого (на взгляд Ривэна — очень большого) ребёнка. Не сторонник излишней жестокости, Уддин всё-таки искренне готов был убивать и умереть за Ледяной Чертог и свою Великую Двуру, Белую Госпожу. Он боготворил Хелт и, когда Ривэн отважился высказать свою просьбу, сначала посмотрел на него как на безумца.

— Нет, — отрезал он таким тоном, что Ривэна пробрала оторопь. — Это невозможно.

— Всего на несколько минут, — Ривэн тогда, помнится, даже руки сложил в умоляющем жесте. — Я всего лишь хочу взглянуть на её величество, поклониться ей и предложить мой товар.

— Твои меха? — Уддин поморщился. — Видел я эти кошачьи шкуры. Королева — дочь Севера, она и в руки не возьмёт такую дрянь.

— Но это мечта всей моей жизни! Представляешь, я вернусь в Дьерн, — (Ривэн решил не распространяться о том, что жил в столице), — и всем там расскажу, что видел эту великую женщину! Откуда тебе знать — вдруг она будет благосклонна и примет мои дары?…

— Нет, — твёрдо повторил Уддин. — У неё нет времени на такую ерунду. Она принимает только послов, важнейших горожан и ти'аргских двуров… Я хотел сказать, лордов. Ну, ещё глав гильдий иногда. Ей не до простых торговцев, — и, подумав, добавил: — А я к тому же головой отвечаю за её безопасность.

— Но, Уддин, ты посмотри на меня. Ты ведь меня знаешь… Ну какая угроза её величеству может быть от такого, как я?…

— Это ужасная дерзость, Ривэн, — Уддин тяжко вздохнул. — Ты просто не понимаешь, о чём просишь, ты же южанин…

После нескольких дней обработки и дозированного давления на мозги (а Ривэн знал в этом толк) Уддин согласился на компромисс. Компромисс Ривэн изобрёл сам, и на деле он был куда смелее, чем короткая аудиенция на глазах у всех. Но наивному Уддину это казалось более приемлемым — ещё бы, мальчишка даже не увидит Двуру, а значит, беспокоиться не о чем…

— Вот здесь, — сказал Уддин — почему-то шёпотом, — когда они подошли к скромной деревянной двери с позолоченной ручкой. Дверь находилась в отдельном маленьком коридорчике, довольно далеко от лестницы и высоко над всеми служебными помещениями. Намётанным глазом Ривэн сразу оценил это.

— А почему нет охраны? — так же шёпотом спросил он, всем своим видом изображая восхищение, пока Уддин открывал. — И вообще, почему так тихо?

— Сегодня же мой караул у её покоев, — в который раз вздохнув, Уддин толкнул тяжёлую дверь. — Она занята и не вернётся сюда до вечера. Все с ней, на совете… Ох, не нравится мне всё-таки…

Он говорил что-то ещё, озабоченно почёсывая светло-русую бороду, но Ривэн юркнул внутрь и уже не слушал. Подумать только — личные покои королевы Хелт, завоевательницы Ти'арга…