Тени исчезают на рассвете

— И в Воронеже, и в Чкалове… У меня и сейчас там мать. Я, понимаешь, как из армии демобилизовался, никак подходящей посадочной площадки не найду. Разве только здесь задержусь. Правда, город неважнецкий, зато в редакции коллектив мировой. Есть, правда, типчики — сам увидишь. Но главное — редактор свойский парень. Между прочим, он тоже совсем недавно работает… Вот только с квартирами туго. Приходится околачиваться по частным… Кстати, ты где остановился?

— Пока нигде, — пожал плечами Алексей. — Заходил в гостиницу, да там полно. Придется тоже на частной.

— Слушай! Это же блестяще! Поедешь ко мне!.. Нет-нет, даже и не думай возражать. Будем жить вдвоем. Я давно ищу себе подходящего компаньона — для одного дороговато. Хорошая комната, от редакции недалеко. Где твои вещи? Поехали сейчас же.

— Неудобно. Надо редактора дождаться.

— Так ведь он только к обеду приедет… Погоди, я сейчас машину попрошу…

Федя вернулся через несколько минут.

— Испортилась редакционная машина — опять стоит на ремонте. Вечно с ней несчастья… Попросил у Олега Викторовича его газик, так он и слышать не хочет!..

Чудак! Купил недавно себе машину, поставил под замок в сарай, здесь, во дворе, и так она и стоит. "Вот выучу как следует правила уличного движения, потом теорию двигателя и тогда буду ездить". Чудак! Как будто главное для вождения не баранку крутить, а вызубрить брошюрку… Ну, пошли, где твои манатки? Дотопаем — здесь близко!

НА ТЕКСТИЛЬНОМ КОМБИНАТЕ

Дом, где Федя Жаркин снимал комнату, действительно оказался неподалеку — квартала четыре от редакции.

— Одно только неудобство, — говорил дорогой Федя. — Понимаешь, этот район ночью почти не освещен. На всю улицу два фонаря. Я тут все лужи и кочки изучил — могу с закрытыми глазами пройти. А тебе первое время туго придется… Вот мы и пришли, — сказал он, останавливаясь перед небольшим домиком.

Федя постучал в окно. Через несколько секунд отворилась калитка в заборе, и в ней появился босоногий мальчик лет двенадцати. У него была забавная привычка: то и дело поднимать и опускать брови. Его подвижное лицо от этого беспрестанно меняло выражение. То казалось он сердится, то чему-то удивляется, то снова сердится. Глаза у мальчика были маленькие, полные жадного любопытства.

— Прошу любить и жаловать, — шутливо представил его Федя. — Хозяйский сын Вова Савчук, ученик пятого класса, заядлый рыбак и вообще товарищ любознательный… Мама дома?

— На базар ушла, — ответил хозяйский сын, не спуская озорных глаз с Алексея.

— А почему ты не на рыбалке?

— Какая сейчас рыбалка, в самую жару? Тоже скажете!

— Вот видишь? — восхищенно воскликнул Федя. — Что я говорил? Нет, этот парень когда-нибудь прославит наш город мировыми рекордами по рыбе.

Они прошли узкий коридор. В конце его была дверь. Федя открыл ее ключом, который вытащил из кармана своей вельветовой куртки.

— Учти, дверь надо запирать… Нет-нет, никто ничего не украдет, но у этого Вовки любопытства через край: как это сделано? Что там внутри? А у меня радиола, магнитофон, телевизор.

— Смотри-ка!

— А ты думаешь! Я люблю жить культурно. И чтоб концерт записать, и чтоб передачу посмотреть.

Комната оказалась большой и светлой.

— Вот здесь будет твое место, — сказал Федя, звучно хлопнув по клеенке широкого дивана, стоявшего у окна. — Устраивает?

— Еще бы! А ты где спишь?

Алексей оглянулся, отыскивая взглядом кровать. Но ее не было.

— Не ищи, — усмехнулся Федя. — Вон мое ложе стоит, за шкафом. Я на раскладушке, по-походному. Привычка!

— Ты в армии кем был?

— У, не говори! Самым главным начальником. Рот и уши полка гвардейских минометов. Не понимаешь?.. Ну, начальником радиостанции. Гвардии сержант.

— Гвардейские минометы… Это "катюши"?

— Так точно.

— Слушай, а почему ты не пошел по радиоделу в гражданке? Интересно ведь.

Жаркин пожал плечами.

— Кому как кажется. Мне эта рация так в армии приелась, что не знал, как от нее отделаться… И потом… — он многозначительно потер пальцы, — фото-мото доходнее… Ну, расставляй свою мебель. Вот этот чемодан мы поставим на шкаф. А тот — под диван…

В редакцию они вернулись к полудню.

— Товарищ Воронцов, зайдите к редактору. Он ждет вас, — сказала секретарша.

Редактор понравился Алексею с первого взгляда. Он нисколько не походил на надутого, важного редактора той газеты, где Алексей проходил производственную практику в прошлом году. Сухощавый, подвижный, со смешливыми голубыми глазами и коротко остриженными волосами, он производил впечатление хорошо тренированного спортсмена.

Знакомство началось вовсе не так, как ожидал Алексей. Редактор усадил его в кресло, предложил закурить.

— Спасибо, не курю.

— Молодец! А я вот все собираюсь бросить и никак не могу… Как с жильем устроились?

— Хорошо… Меня взял к себе в субквартиранты ваш фотокорреспондент.

— Жаркин? Вот и хорошо. Будете вместе начинать. Он ведь у нас тоже недавно.

Редактор поинтересовался, как шла у Алексея учеба в университете, спросил, в каких газетах он работал во время практики. Потом открыл ящик стола и вытащил оттуда листок, исписанный крупным, четким почерком.