Тени исчезают в прошлом (СИ)

— Ты — богиня! — услышала она негромкий голос. Обернувшись, она заметила замершего на пороге спальни Дениса. Он смотрел на нее так, будто видел впервые. В лучах заходящего мартовского солнца, свободно льющегося сквозь незанавешенные окна, она стояла перед ним, как чудесное призрачное видение. Восхищение, восторг и какой-то необъяснимый испуг были написаны в его глазах. Так смотрят на приближающийся гигантский вал цунами: завораживающее, невероятно-красивое зрелище неумолимо приближающейся смерти, от которой нет спасения, как не беги.

«А ведь он и вправду боится меня!» — подумала она и приятная волна, которую вызвала эта шальная мысль, прошлась по всему телу.

— Как ты вошел?

— Ты не заперла дверь.

— Я не ждала тебя сегодня, — она неторопливо подошла к нему и поцеловала в приоткрытые губы. Денис обнял ее и прижал к себе. В голове и груди стало нестерпимо тесно и жарко. Он поднял ее на руки. И такая она была невесомая, легкая, от ее близости захватило дух. Греза. Фантом. Его Вильма. Он должен удержать ее рядом, и он сделает все, чтобы она принадлежала только ему одному, если такое вообще возможно. Денис бросил ее на кровать и сорвал с себя одежду…

* * *

…Она откинулась на подушки и погладила его по щеке.

— Это было великолепно, милый! Но смотри, тебе силы еще пригодятся, — она насмешливо посмотрела на него.

Странное чувство опустошения и тоски накатило при этих словах. Он и не мог представить себе, что будет так сложно! Сложно было спать с той, другой, которая отличалась от его Богини, как отличается скромный невзрачный лютик от великолепной бархатной розы. Всякий раз прикасаясь к ней, он крепко зажмуривался, лишь бы не видеть ее такое обычное, такое наивное детское лицо и огромные темно-серые, почти черные, глаза в обрамлении длинных густых ресниц. Глаза эти смотрели на него вопросительно, требовательно, словно все время ждали от него ответа на незаданный вопрос: «Ты и вправду меня любишь так сильно, как говоришь?» Сложно было каждый раз врать, притворяться, казаться искренним. Сложно было не бояться. А в последние дни особенно. Он словно шел по топкому зыбкому болоту, в любой момент рискуя сорваться и провалиться в вязкую ненасытную трясину, которая проглотит его за считанные секунды, оставив на поверхности лишь липкие, лопающиеся с противным квакающим звуком, пузыри. Но наверное, самым сложным было смириться с тем, что именно его Богиня, любовь всей его жизни, сама сознательно толкала его на это.

— А ты меня совсем-совсем не ревнуешь? — решился спросить он наконец, и почувствовал, как перехватило дыхание: он и желал и очень боялся услышать ответ.

Она рассмеялась низким глубоким голосом.

— Ревновать? К кому? К той, что стоит сейчас у плиты в застиранном до дыр переднике и жарит котлеты? Или к той, которая каждый день, как подорванная, мчится на работу в вонючую больницу кипятить шприцы и вытирать чужим выродкам их грязные сопливые носы? Или может быть к той, что зимой и летом ходит в одном и том же платьице с оборками на подоле? Нет, мой дорогой. Не ревную.

— Но…

Она прикрыла его рот своей ладонью:

— Все знаю, понимаю. Никаких «но». Назад дороги нет. Теперь только вперед и не оглядываться.

Они немного помолчали.

— Послушай, мне все-таки кажется, что это слишком рискованно! К тому же я тебе рассказывал, что ко мне приходили из полиции. Какой-то дотошный майор все допытывался, что да как.

Она равнодушно пожала плечами:

— Ну и что? Подумаешь, задал пару вопросов. У него работа такая — вопросы задавать. Пойми, все, что произошло нам с тобой только на руку.

— В смысле? — он приподнялся на локтях и заглянул ей в лицо: она что, смеется над ним?! Но она была серьезна, только странная улыбка играла на ее припухших от поцелуев губах:

— А ты подумай! В Полиной квартире совершают покушение на Куприянову. Кстати, жаль, что неудачное! Надоела мне эта ржавая мочалка, хуже горькой редьки! Вечно сует свой нос туда, куда не просят! Так вот, вернемся к выстрелу. Ты, — она прикоснулась к его груди пальцем, — Имеешь к этому отношение?

Он испуганно затряс головой.

— Вот именно. И если вдруг наша Поленька отправится к праотцам, то все подозрения падут именно на того, кто стрелял в нашу общую знакомую. А ты будешь виноват только в том, что не уследил, не уберег… Слезы искреннего раскаяния, и все! И именно поэтому, с регистрацией тянуть нельзя. Сразу после этого необходимо подписать брачный контракт, по которому в случае твоей смерти все имущество наследует она, а в случае ее кончины — ты. Ты же сам юрист, не мне тебя учить! Тем более, что эта гадина, — ее задушевная подружка, — нам сейчас тоже помешать не может. Лежит себе в больничке, раны зализывает, и Полечке в ушки не дует. Поверь мне, когда Куприянова выйдет оттуда, убедить Колобову станет в миллион раз сложнее. Именно сейчас самый подходящий момент.

— Но я же не могу насильно затащить ее в ЗАГС!? — в отчаянии воскликнул Денис.

— А надо бы. Не знаю, умоляй, уговаривай, уламывай, но делай уже что-нибудь! Когда завещание вступает в силу?