Тени исчезают в прошлом (СИ)

— В прямом, — отрезала она. — Я вовсе не уверена, что ваше бракосочетание состоится. Ты прав, Поленька очень изменилась. До такой степени, что еще чуть-чуть, и она попросит тебя из своей квартиры. Именно поэтому я и настаиваю, чтобы все было сделано сегодня. Договор она подписала?

— Да, — хрипло проговорил Денис.

— Конечно, было бы идеально, чтобы в паспорте был штамп о браке, но в любом случае медлить нельзя. Надо бы подготовить почтеннейшую публику к тому, что у нашей Поленьки с сердцем плохо. Тогда вообще никаких сомнений ни у кого не возникнет. Но это я возьму на себя.

Она резко остановилась и посмотрела на него. Болезненная бледность, залившая его красивое лицо, отливала зеленью у висков, а пальцы мелко дрожали. Она мягко обняла его за плечи и поцеловала.

— Возьми себя в руки и успокойся. Уже завтра все закончится. Остался последний шаг, и мы должны его сделать ради нашего счастья. Ты мне веришь?

Он кивнул. Она достала из сумочки пачку сигарет. Денис поднес зажигалку. В воздух вылетело маленькое сизое облачко. Он машинально вдохнул этот знакомый, сладкий запах. Какое-то время они шли молча, думая каждый о своем.

— Послушай, а тебе ее совсем-совсем не жалко? — спросил он и тут же пожалел об этом.

— Почему не жалко, — пожала она плечами, — Жалко, разумеется. Она, в сущности, не плохая. Дурочка только. Но в данном случае приходится делать выбор: либо мы, либо она. Скажи мне, разве справедливо, что кому-то достается все только по праву рождения, а другим, которые достойны не меньше, только жалкие крохи? Меня затрахала такая жизнь! Карабкаешься, лезешь, сдираешь пальцы в кровь, и вдруг — бац! — вновь оказываешься в дерьме. А какая-то кляча делает тебя на финише.

Она со злостью затушила сигарету острым носком сапога и с силой пнула пустую жестяную банку, из которой любители «Спрайта» уже высосали всю живительную влагу, дабы «не засохнуть». Та загремела своим пустым нутром и покатились прочь, переливаясь на солнце своими зелено-синими блестящими боками. Денис вздрогнул от неожиданности.

— Я тебе позвоню, — сказала она не глядя на Дениса, и быстро пошла прочь.

III

Вся сегодняшняя пятиминутка была сегодня посвящена его недавней поездке в Питер. «Интересно, почему совещание, которое имеет обыкновение затягиваться на час, а то и на два, так наивно именуется „пятиминуткой?“» — с тоской думал Митька, слушая прения коллег «о перспективах будущего плодотворного сотрудничества и дальнейших шагах в интересах развития фирмы». Воронцов был на сто процентов уверен, что никакие разговоры, даже самые умные и красивые, не смогут сделать эти самые пресловутые «шаги», если просто сидеть на жопе и трепать языком. А потому, отчитавшись в самом начале, он как-то сразу потерял всякий интерес к происходящему, уселся в углу и достал блокнот. К концу собрания там были нарисованы почти все представители животного мира, изобразить которые была способна «богатая» фантазия Дмитрия Воронцова: кривобокий зайчик, жующий пестицидную морковку, которая была больше него раза в три; медведь, судя по сильно выпирающему животу, страдающий запущенной стадией рахита; грустная горбатая лошадь, жующая одинокую ромашку и даже пингвин. Последний вышел абсолютно непохожим на пингвина, а посему Воронцов для пущей убедительности, сделал соответствующую подпись. Наконец, генеральный встал:

— Всем хорошего дня!

В дверях моментально образовалась пробка — все уже истосковались по кофе, сигаретам и — куда же без них-то! — телефонам и планшетам. Воронцов тоже стал протискиваться к выходу, как вдруг на его плечо легла тяжелая пятерня.

— Митька, поздравляю, ты молоток! — услышал он рядом с ухом приглушенный голос Петьки Громова.

— Да ладно тебе, первый раз что ли? Обыкновенная поездка, рядовая, можно сказать.

Громов ухмыльнулся:

— При чем тут твоя поездка-то? Я про вас с Мирошиной.

Воронцов удивленно посмотрел на товарища:

— Не понял, ты о чем?

— Ну, ты даешь, дружище! Или ты свадьбу решил зажать?

Митька начал раздражаться. Мало того, что шеф почти два часа мозги совокуплял, так еще и Громов туда же.

— Петя, — сказал он голосом, который не предвещал ничего хорошего, — Либо ты объясняешь мне, что все это значит, либо я просто ухожу — я курить хочу так, что у меня уже уши закладывает!

— Так пошли вместе.

Наконец, они вышли из душного помещения. Возле блестящей никелированной урны, больше похожей на космическую капсулу в миниатюре, уже собралась довольно внушительная толпа: девушки, в туфлях на каблуках, строгих узких юбках и легких блузках, которым галантные кавалеры уже отдали свои пиджаки. Сами же кавалеры харахорились и делали вид, что совсем не мерзнут — весна как-никак! Все, как один, с картонными стаканчиками с кофе в одной руке, и сигаретами в другой. Митька встал несколько в стороне от этой компании и закурил. Пару раз он поймал на себе любопытные взгляды и двусмысленные улыбки. Он дернул Громова за пустой рукав куртки, накинутой на плечи.

— Ну, давай, повествуй, что за свадьба? Почему на меня все так странно смотрят?