Тени из прошлого

Отдавать на заклание целую роту верных и преданных людей не хотелось. Подумав о них, Лаврентий Павлович впервые для себя обратил внимание на интересное двойное значение в русском языке слова “преданные”. Вот уж точно, преданного человека всегда предадут. Как бы то ни было, но надо абсолютно точно определить, узнали они что-то лишнее или нет. Причем, спрашивать у Сергея ни в коем случае нельзя. Во-первых, сам он вряд ли и помнит, если случайно проговорился. Во-вторых, если эту сотню с лишним человек все-таки придется ликвидировать, то его реакция вполне прогнозируема. Это и чувство собственной вины, что из-за его длинного языка столько людей погибло, ну и более чем вероятное неприятие подобного метода соблюдения секретности. Федоров хоть и воевал, но вряд ли к подобному готов. Да и кто, вообще, к такому готов. Сам сколько прослужил, чего только не делал, но что бы так, ни за что, своих. Лысина Берии покрылась испариной.

Можно, конечно, поговорить с личным составом, что они думают об охраняемой ими зоне, а еще лучше поставить их палатки на прослушивание. Правда, тогда, если Сергей проболтался, под ликвидацию подпадут и те, кто слушал. Обдумывая все это, Лаврентий Павлович с силой нажал на карандаш, да так, что грифель сломался, количество возможных жертв просто геометрически возрастало. Следовало отвлечься хотя бы деталями дальнейшего проведения исследований.

Жаль Курчатова не привлечь, атомный проект все же важнее. И так забил ему голову этой аномалией – нужно было узнать, кто еще способен справиться с такой задачей кроме него. Тот и порекомендовал Федорова. Но время тогда и сейчас отличаются. Тогда была только научная проблема, и был достаточен просто толковый ученый. Сейчас же все обрело и политический окрас во внутрикремлевской иерархии на уровне самого Сталина. Будет ли тут на месте Федоров или желателен более искушенный в дипломатии человек, понимающий, что можно говорить, а чего нельзя? Сергея ведь и Сталин теперь может к себе вызвать для “разговора по душам”. По политической важности “Саркофаг” стал практически равен “атомному проекту”, слишком заинтересовал он Хозяина.

Сам Федоров был Берии симпатичен, он видел его ум, хватку и разумную храбрость при общении с вышестоящими. Не подобострастен, но и не нагл, знает свое место в общей иерархии. Не ищет личной выгоды, не пытается стать незаменимым. Никогда не подсиживал Курчатова, как некоторые его коллеги, хотя все возможности для этого были. И главное – видел жизнь. Важно не то, что пошел добровольцем в ополчение, туда много шло, не понимая, что такое война на самом деле, только суровую реальность далеко не все выдержали. А этот смог – фронтовик, офицер, чуть командиром батареи не стал, но, Берия еще раз полистал личное дело Федорова – 23 мая 1942 года пьяным упал с боевой машины ракетной артиллерии БМ-13 и сломал запястье левой руки. Получил взыскание с занесением в личное дело.

Перечитав это, Берия очередной раз ухмыльнулся – совсем правильный мужик, не чистоплюй выросший в парниковых условиях, как многие молодые из нынешней научной братии. Хотя, за ту пьянку могли и членовредительство пришить как попытку дезертирства – представив это, Лаврентий Павлович подумал: – Это была бы, конечно, потеря, можно сказать невосполнимая.

– Значит Федоров, тем более, что Хозяин о нем уже знает – вслух сам себе сказал Берия. Рука его легла на трубку телефона.

– Вызовите ко мне на совещание Федорова. Немедленно.

* * *

Приказ срочно явиться к Лаврентию Павловичу застало Сергея на так называемом объекте “Саркофаг”. В связи с запрещением активного воздействия на аномальную зону, Федоров откровенно бездельничал.

Он просто не знал, что делать дальше. Расчеты, увязывающие попавшую массу с уменьшением размера зоны, проведены весьма приблизительно. Для более точных вычислений необходимы эксперименты, которые строжайше запрещены. За этим во все глаза постоянно наблюдает Сопрунов. Доходит до смешного, стоит Сергею подойти к объекту, так тот чуть ли не бегом за ним. Даже не стесняется. А так, вроде, и личные отношения наладились, нормально общаются, вполне по-дружески.

Больше всего Сергея беспокоило отсутствие реакции с той стороны. Теоретически, после того неизвестно откуда взявшегося песка, так неудачно попавшего в глаза Берии, к ним из будущего должна была забрести хотя бы кошка, не говоря про каких-нибудь насекомых. В первый день, еще до постройки укрытия, он лично видел здесь летнее буйство природы, всех этих мух и стрекоз, шныряющих во все стороны. Или они, действительно, как тогда ему показалось, почему-то остерегаются зоны? Интересно почему?

Прилегающую территорию проверили на все что только могли – от радиоактивности до плотности и влажности воздуха, нет ли отличий от окружающей среды – нет, все нормально. Даже если раньше мелких тварей могли не заметить, то сейчас, после возведения “саркофага”, а на самом деле большого сарая обитого изнутри парашютным шелком, фиксировался бы даже занесенный ветром песок, которого тоже не было.