Тени из прошлого

Федоров даже поперхнулся, не хватало только еще раз угробить судьбу экспедиции. Снова пришлось выкручиваться.

– Не уверен. Когда мы только начинали исследования до того дождя, то офицеры снимали данные о границах. Они не только уменьшались. Была пульсация. Я вам показывал тогда на графиках.

Федоров откровенно врал. Никакой пульсации не было. Мало того, тогда, на первом докладе, он лично говорил Берии, что процесс проходит “почти линейно”. Оставалось надеяться, что Лаврентий Павлович это забыл или не понял значение “линейно”, хотя, небольшая отговорка “почти” в том разговоре все-таки присутствовала.

– Ты хочешь сказать, что когда от нас что-то попадает, то увеличивается у них, а когда у них, то у нас? – Берии тоже хотелось верить в лучшее. Федоров облегченно вздохнул – обошлось.

– На это не очень похоже, хотя? – Сергей точно знал, что аномалия работает как-то по-другому. Неизвестно как, но точно не так. Подобная корреляция однозначно не вписывалась в данные, полученные в первый день. Но говорить этого Берии не хотелось. Пока это все гипотезы. Кто знает, может лишними словами можно и Сталина спугнуть.

Врать, конечно, тоже больше не стоит, вечно везти не будет. Лаврентий Павлович кто угодно, только не дурак и поймает на противоречивых вопросах. Но можно рассказывать правду только о хорошем. Такую, например.

– Может, и не умрем. Десантируемся в 1991 год. Возьмем оттуда научную литературу, приборы, выкрадем специалистов и перекинем сюда. Мы сами вернуться не сможем, но перебросить людей оттуда вполне. Куско-то смог к нам попасть, значит, шанс выиграть в лотерею есть и у нас.

– Я об этом с самого начала думал, но как перебросить, ты же говорил, что природа или что там не пустит? – Берия выжидательно посмотрел на Сергея, ему очень хотелось, чтобы тот что-то придумал.

Федоров усмехнулся, ему не верилось, что такой прожженный чекист не догадался сам.

– Пинком. Или сами бросим за руки и за ноги, или местных наймем. Это не проблема. Проблема, что это надо делать уже вчера. Проход закрывается.

От такого простого решения у Лаврентия Павловича даже открылся рот – Боже, как просто.

– Стой. Стой. А как же карточки? Согласись, удайся нам подобная операция, СССР и близко не имел бы никаких талонов. Мы бы, наоборот, были бы первыми в Мире. Ну никак это не получается.

В ответ Сергей улыбнулся. Привычно сославшись на Эйнштейна с его парадоксом времени в теории относительности, он перешел к параллельным мирам, возможности корректируемого будущего и окончательно запутал Берию квантовой запутанностью частиц. Тому ничего не оставалось как сдаться перед наукой. Атомную-то бомбу все-таки они придумали, мало ли что еще может быть на этом свете.

Верил ли сам Федоров в то, что рассказывал Берии – он этого не исключал. Но внутри себя все-таки склонялся к тому же к чему и Сталин, и о чем рассказывали сказки – будущее еще никому не удавалось переиграть, даже краплеными картами.

Под конец разговора Лаврентий Павлович не выдержал и как бы вскользь спросил, что думают работающие с Сергеем военные об этом временном парадоксе, может у кого-то есть разумные мысли? Услышав это, Федоров удивился:

– Лаврентий Павлович, вы же сами говорили, что конспирация. Они хоть и военные, но потом по округам разбегутся, а там спьяну и проговориться можно. Все до сих пор уверены, что мы нашли до этого не встречавшийся на Земле источник неопасного электромагнитного излучения в видимом спектре. Я сам объяснял ведущим съемку офицерам, что, судя по всему, это осколки метеорита с особыми свойствами. Мол, в оружии этого не применишь, зато можно получить мощнейший бесплатный источник электрической энергии.

Услышав это, Берия чуть не перекрестился. Довольно улыбаясь, решил уточнить:

– А почему в оружии не применишь?

Федоров удивленно посмотрел на Лаврентия Павловича, неужели непонятно?

– Опять же, если сболтнут, то пусть что-то в мирных целях, чтобы особо не интересовались.

Берия удовлетворенно кивнул, несомненно, он недооценивал Сергея, тот соблюдал конспирацию, пожалуй, получше него самого.

Глава 11

^{Талоны 1990–1991 год}

– Значит, говоришь, Лаврентий, четыре возможности? – Берия только кивнул в ответ. Сталин продолжил.

– Первая – гибель экспедиции. Ну, ее не рассматриваем совсем. Вторая – разведка как-то увеличит проход для нашего “второго пришествия”. Третья – мы с тобой туда попасть не сможем, но что-то сможем оттуда получить. И четвертая – разведка туда пройдет, проход и захлопнется с концами. Я правильно понял? – Сталин вынул трубку изо рта и пустил дым в сторону, чтобы тот не попал на собеседника.

– Так точно. Грубо говоря, четыре направления. Первое совсем грубое – Берия позволил себе улыбнуться. То, что Хозяин откровенно пустил дым в сторону от него, был хороший знак. Нет, Сталин никогда не дымил в лицо собеседнику, но сейчас это была откровенно продемонстрированная вежливость. Хороший знак.

Иосиф Виссарионович недоверчиво посмотрел на собеседника.