Тени из прошлого

Теперь уже пришлось забеспокоиться Алексееву. Куда же она вляпалась? И, что еще важнее, не утащит ли его за собой? С их работой некоторых вещей лучше просто не знать. Тут вопрос даже не в спокойном сне, а в самой жизни и свободе. Будучи следователем, Денис очень хорошо понимал всю эфемерность спокойного человеческого существования, достаточно хотя бы краешком зацепиться за шестерню государственно-правовой машины, и она тебя поволочет по всему своему механизму не менее безжалостно чем электрическая мясорубка не вовремя засунутую в нее руку. Тем не менее, понимая все это, Алексеев последовал за Ирой, дело было совсем не в любопытстве и не в попытке понравиться девушке, не хотелось выглядеть трусом от ужаса зажимающим уши, не более. Мужская гордость что ли.

Местом разговора был выбран недавно открывшийся ресторан итальянской кухни. Людей мало – дорого. Прослушка маловероятна – не настолько дорого, да и открыт недавно, готовятся к восемьсотпятидесятилетию Москвы, чтоб ее. Михалыч рассказывал, какой геморрой был в конторе в 80-х на Олимпиаде. Это хоть и не Олимпиада, но всех задолбают точно. Безопасность мероприятий на них, никуда не деться.

Из более чем двадцати столиков в зале было занято только три. Поблагодарив официанта, пытающегося их провести к лучшему месту, они сели подальше от окна за колонну.

– У нас конфиденциальный разговор – пояснил молодому человеку Денис, рассматривая меню. Цены сильно кусались. А винная карта была просто запредельной.

Пожелав ресторану дальнейших побед в борьбе с алкоголизмом, Алексеев заказал себе спагетти болоньезе, что подешевле, а Ирке какой-то навороченный десерт с земляничным мороженым и сок. Обходиться одной минералкой было стыдно – не в Европе. Внимательно посмотрев по сторонам, Ира, наконец, перешла к делу.

– Мы тут параллельно разбираемся с делами по реабилитации бывших сотрудников МГБ, НКВД и тому подобному. В общем, кто что творил, кого, за что? И попался мне такой полковник Сопрунов. Работал на Берию, с Абакумовым что-то делал, попал после этого под хрущевские чистки. Получил десятку лагерей – услышав приближающие шаги официанта с заказом, Ира тут же замолчала и продолжила свой рассказ только после того, как тот удалился.

Судьба полковника в форме майора оказалась трагической. После убийства Берии его отдел был расформирован, а сам он арестован и приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР по статье 58-1 пункт “б” к десяти годам заключения “за активное пособничество изменнику Родины Берия в подготовке государственного переворота, производство опытов над людьми, похищения и многочисленные убийства”. Отбывал наказание во Владимирской тюрьме, где и тронулся рассудком – начал всем говорить, что в 1949 году некий академик Федоров отправился на разведку в будущее. А как все разведает, то доставит в 1991 год товарища Сталина, и тот наведет в стране надлежащий порядок. Повторял он это до самой своей смерти в 1964 году.

В общем, удивило ее такое точное предсказание сумасшедшим полковником развала СССР в 1991. И начала она “копать”. Со Сталиным все понятно, а вот кто такой академик Федоров? Порылась в архивах. Как раз летом 1949 года погиб очень талантливый ученый – Сергей Федоров. Правда, не академик, но по оценке коллег прямо-таки гениальный физик.

До Алексеева, наконец, стало доходить, куда Ирка клонит.

– Так ты что, думаешь, академик Федоров послан в будущее? Для него здесь были тайники приготовлены? Он появился, связался с руководством КПСС, и ГКЧП вывел танки на улицу, ожидая появления Иосифа Виссарионовича, но произошел какой-то сбой, и лучший друг физкультурников не появился?

Ирина была готова к насмешке, но Денис, неожиданно для нее, заговорил полусерьезно. По крайней мере, логика в его словах была, да такая, что до подобного сценария, чтобы сложить ГКЧП и Сталина она раньше и не додумывалась.

– Может быть, но тайники-то не открыты. Не только Сталин, но и сама разведка еще не прибыла. Они не в 1991 год попадут. Позже. Какая-то ошибка в расчетах. Их еще не было. Понял? – Ирина азартно посмотрела на Дениса, руки ее дрожали от возбуждения.

– Осторожно, плошку с мороженым опрокинешь – успокоил ее Алексеев. Все было бы хорошо, но Федоров слишком уж распространенная фамилия. Опять же 1991 год не сошелся. Сейчас уже 1997, а Сталина никто не видел, да и до тайников никто так и не добрался. Слишком натянуто.

Ирина же все не унималась:

– Ты что, думаешь, мне только этих двух эпизодов для таких выводов хватило?

– В смысле двух? – Денис не понял где второй.

– Ну, метро это твое и Сопрунов – объяснила свою арифметику Фролова.

Выяснилось, что во время “перестройки” контора мониторила всю переписку журнала “Огонек”. Так вот, в 1991 году туда пришло письмо от одного из читателей, который написал, что видел свежевышедший номер у своего отца в 1949 году. В тот же день у них в доме был произведен обыск. Отца и мать арестовали, а самого его отправили в детский дом. Копию письма Ирка своими глазами видела, его подшили к делу о безвинно репрессированных, которыми она сейчас и занимается.

* * *